Первая в истории фигурного катания российская чемпионка мира 29-летняя МАРИЯ БУТЫРСКАЯ недавно заявила, что нынешний сезон — последний в ее спортивной карьере. И завершает она его весьма достойно — золотая медаль, доставшаяся фигуристке в Лозанне, где с ней встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, стала третьей по счету высшей наградой Марии Бутырской завоеванной на чемпионатах Европы.
— Не казалось ли вам, что вы излишне рискуете, отважившись на совершенно новую постановку произвольной программы уже в самый разгар сезона?
— Действительно, срок ее подготовки стал, пожалуй, рекордно коротким за всю мою жизнь в спорте. Но в принципе новая программа была уже готова к декабрю, когда я впервые показала ее на финале Гран-при в Канаде. И заняла там после двух побед на этапах только четвертое место.— Поэтому, как говорится, для верности на чемпионате России вы опять вернулись к старому варианту — "17 мгновений весны"?
— Я чувствовала, что новая программа пока еще сыровата. Какие-то ее детали требовали некоторой доработки.
— Вы, таким образом, сомневались, что попадете в олимпийский состав?
— Отнюдь. Сезон я начала очень хорошо, чувствовала себя в великолепной спортивной форме, и оттого вопрос об отборе в сборную столь остро передо мной не стоял. Я знала, что если бы совсем слабо выступила на чемпионате России, на Олимпийские игры поехала бы все равно. А после российского чемпионата я опять каждый день катала свою новую произвольную на тренировках, но она — и это показал европейский чемпионат — еще не до конца, как мы говорим, вкатана. Исполняя ее здесь, я концентрировалась на серии первых прыжков. Думала: ну вот их исполню, а дальше все само собой пойдет. И вдруг это неожиданное падение на тройном лутце, который всегда на тренировках у меня получался стабильно и никаких опасений не вызывал.
— Мало кто из фигуристов избежал искушения взять себе в качестве музыкального сопровождения нечто обязательно американское. Почему ваш выбор пал на мелодию Альфреда Шнитке?
— Еще в детстве фильм "Сказка странствий" оказал на меня какое-то совершенно магическое воздействие. Он такой грустный, такой печальный, а музыка из него какой-то необыкновенной, я бы сказала, хрустальной чистоты. И с тех пор она во мне звучит постоянно и будоражит внутренние переживания.
— Вы отображаете на льду чей-то конкретный образ?
— Мое спортивно кредо — никогда никого не изображать. Я просто переношу на лед все то, о чем думаю и что чувствую сама. Видите ли, я до мозга костей русская, поэтому гораздо больше эмоций могу вложить в танец под музыку, на которой, собственно, и выросла. А всякие там бродвейские шоу — это не про меня. Если вы заметили, я вообще все последние годы стараюсь использовать мелодии только наших композиторов — Таривердиева, Шварца, Шнитке. И чувствую, что и за рубежом ее воспринимают. Пусть хотя бы с моей помощью люди в разных странах узнают те мелодии, которые любят все россияне.
— Виктория Волчкова уверяла здесь журналистов, что сразу после Олимпиады женщины-одиночницы начнут исполнять четверные прыжки. Вы с ней согласны?
— Да пора бы уже. А то и впрямь мы, в отличие от мужчин, пребываем в неприлично затянувшемся застое. Собственно, первые ласточки, рискующие прыгать тройной аксель, уже появились и в России, и в США. А дальше, думаю, всем другим фигуристкам будет интересно их попробовать и начнется своего рода цепная реакция.
— Сейчас у фигуристов стало модно брать сеансы у профессиональных психологов...
— Я сама себе психолог и давно уже привыкла справляться со всеми своими проблемами самостоятельно. К тому же Елена Чайковская, мой тренер, считаю, просто великий психолог. Ведь все мои успехи начались только после того, как я четыре года назад начала работать с ней. Убеждена, готов ты или не готов, прыгнешь — не прыгнешь, все в конечном счете зависит от того, сумеешь ли ты сам себя настроить всего за несколько секунд до выхода на лед. К тому же даже за год никто, даже самый хороший специалист, не сможет меня изучить так же хорошо и глубоко, как изучила себя саму я.
— Во время соревнований вы следите за выступлениями своих соперниц?
— Даже мальчиков и танцы не смотрю. Так уж, видно, я устроена, что чем меньше нахожусь в мире фигурного катания, тем чувствую себя лучше. Это потом я могу спросить у кого-то, кто как катался, что было интересного. А сама никогда, и особенно за своими соперницами, не наблюдаю.
— Сейчас вы будете настраиваться на Олимпиаду, как на последний бой?
— Вот именно. Я знаю, что и мне, и Ире Слуцкой будет архисложно там выступать. Но хорошо, что нас все-таки двое лидеров российской сборной против целой оравы сильных американок. Так что мы, образовав своего рода блок, постараемся выдюжить.
— А что потом?
— Планов у меня масса. И столько разных идей... Но о них я пока что ничего рассказывать не стану.