Вчера в рамках Проекта-35 прошла премьера фильма Жан-Марка Барра "Любовники" (Lovers), снятого совместно с Паскалем Арнольдом. Одновременно в прокат выходит другая картина Барра "Слишком много плоти" (Too Much Flesh).
Барр стал культовой фигурой среди киноманов со времени фильма Люка Бессона (Luc Besson) "Голубая бездна", где сыграл романтическую роль легендарного ныряльщика. Его соперником по жизни был другой ныряльщик в исполнении Жана Рено. Этот поединок символически преломился в реальных судьбах актеров. Рено — практически единственный из французов — стал голливудской звездой, зашибает бешеные гонорары, снимается в блокбастерах. Барр предпочел пускай даже эпизодические, зато знаковые роли у Ларса фон Триера (Lars von Trier), а также собственную режиссерскую карьеру в малобюджетном кино.
В обоих фильмах отразились опыт и предпочтения Барра, его жизненная философия. "Любовники" — история любви продавщицы книжного магазина и нелегального югославского эмигранта на живом фоне нетуристического Парижа. Это первый опыт французской Догмы, получивший в триеровской канцелярии сертификат с номером пять. Когда-то именно французы были пионерами авангарда, новых волн и других прогрессивных течений. Теперь они явно скисли: предел мечтаний для них — сварганить такой общеупотребимый, хотя и синтетический продукт, как "Амели".Барр, будучи в Москве, говорил о том, как он ненавидит французский средний вкус. От него-то он и бежал в Данию, в Догму, открывая новый "провинциальный взгляд" на Европу. Помогло режиссеру и то, что его подруга родом из Югославии. Правда, хотя он пытается выстроить с ней отношения вот уже семнадцать лет, из этого мало что получается: как утверждает Барр, частная жизнь и кинобизнес — понятия почти несовместные.
Непарадным Парижем и задворками Европы бегство Барра, однако, не ограничилось. Прихотливая режиссерская судьба забросила его за океан, на американский Средний Запад, где он разыграл (как режиссер и актер) историю 35-летнего комплексующего девственника, которому помогает избавиться от этого заезжая фривольная француженка. "Слишком много плоти" — изящный синтез "двух культур", обе из которых Барр изображает без тени идеализации и пафоса.
К тому времени он уже достаточно хорошо изучил Америку и ее нравы, в том числе кинематографические. Замкнутая косная комьюнити, изображенная в фильме,— своего рода ироническая контрпроекция Голливуда, по отношению к которому Барр пылает нескрываемым сарказмом. Он считает, что особенно после 11 сентября Америка идет по пути, конечной точкой которого можно считать брежневскую Россию. Однако хорошо там, где нас нет. Возвращаться в объятия французского киносообщества Барр тоже не хочет. Его тошнит не только от тамошних буржуа, но и от так называемых леваков — псевдофилософов и политиканов, защищающих сегодня Чечню, завтра — еще что-то, о чем не имеют ни малейшего понятия.
Жан-Марк Барр не стал делать ставку ни на свою актерскую харизматичность, ни на образцы респектабельного мейнстрима. Он снимает скромное качественное кино, не лишенное формальных амбиций и погруженное в чувственную реальность — психологическую, культурную, музыкальную. Процесс безоглядного погружения — это именно то, что прежде всего волнует в его фильмах. Недаром Барр прославился в роли ныряльщика.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ
В кинотеатре "35 мм".