Московский режиссер Владимир Мирзоев выпустил очередной антрепризный спектакль — "Любовник" по пьесе современного английского драматурга-парадоксалиста Гарольда Пинтера. "Коллекция Пинтера" была первым антрепризным опытом режиссера и принесла ему первый коммерческий успех. Теперь Мирзоев пытается его повторить, но уже без верного соратника Павла Каплевича и своего талисмана Максима Суханова: к творческим разногласиям привела их совместная работа над "Пигмалионом", временно приостановленная.
Пьеса Гарольда Пинтера (Harold Pinter), как некоторые современные фильмы, похожа на чемодан с двойным дном. Смотришь-смотришь спектакль, а потом понимаешь, что смотрел не туда или не так. Муж, отправляясь на работу, интересуется: "Дорогая, когда придет твой любовник?" А возвращаясь, с деланным равнодушием вежливо осведомляется: "Ну, как прошел день?" И так далее, с вариациями на ту же тему. Пока не выясняется, что муж и любовник — одно и то же лицо, а не просто Сергей Маковецкий, играющий две роли.На тему о семейном кризисе и жажде новых ощущений после десяти лет счастливого брака можно написать целый научный трактат. Но драматургия Пинтера, как и эстетика Мирзоева, исключает психологическое оправдание характеров и поступков героев. Поэтому зрителям остается наслаждаться исключительно пикантностью ситуации.
Всю первую часть короткого (меньше двух часов) спектакля Маковецкий и Симонова играют внутреннее напряжение под девизом "я знаю, что ты знаешь". Сквозь дежурные условные разговоры о пробках на дороге и духоте в комнате в конце концов неизменно прорывается больной вопрос, хотя персонажи изо всех сил пытаются его таковым не считать. Они все время старательно что-то разыгрывают: то "спокойные и ровные семейные отношения", то экзотические буйные любовные страсти, то, ни с того ни с сего,— диалог из "Гамлета", где Принц Датский--Маковецкий раскрывает Гертруде-Симоновой глаза на достоинства ее первого и мерзость второго избранника, подразумевая, вероятно, под первым себя-мужа, а под вторым — себя-любовника. Тут сам черт ногу сломит, а толку-то. Эти вставные спектакли в абсурдистских костюмах от Аллы Коженковой выглядят горячечным бредом, лишенным всякого смысла. Единственная вменяемая, дважды повторенная сцена, которая что-то говорит о героях,— проводы мужа на работу. Это целый ритуал, выверенный до мельчайших жестов ежедневной практикой. Вроде бы механические действия, но в их обаятельной суетливости больше любви и нежности, чем в избыточно театрализованных встречах с любовником. Тем более что тому порядком надоело играть в игры, рекомендуемые психологами в качестве семейной терапии от скуки.
В конце концов и герою, и зрителям все равно становится скучно. Герою — от бессмысленной игры в мужа-любовника, которая не привносит в его жизнь ничего, кроме ощущения собственного идиотизма. Зрителям — от того, что после разгадки тайны "двойной игры" Сергея Маковецкого, им остается только наблюдать избыточную, но не продвигающую спектакль ни на йоту дальше игру на сцене. В кино в таких случаях люди идут на фильм еще раз, чтобы посмотреть уже по-новому, со знанием дела. Так картины делают двойную кассу. На "Любовника" по второму разу пойдут только поклонники господина Мирзоева.
МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА