В Большом театре России подходит к концу премьерный прокат вердиевской оперы "Сила судьбы" — привозной постановки неаполитанского театра San Carlo. Восемью показами спектакля, сделанного итальянскими режиссером Пьером Франческо Маэстрини и сценографом Антонио Мастроматеи, рижским дирижером Александром Вилюманисом и тремя составами исполнителей, Большой театр отмечает конец года Верди и начало новой творческой стратегии.
На пресс-конференции накануне премьеры (25 декабря) журналистов мучили два вопроса: можно ли называть "Силу судьбы" премьерой и куда денется этот спектакль после восьми показов в Москве? Вопросы уместные. К неаполитанскому спектаклю 1982 года рождения слово "премьера" явно не подходит. А с производственной политикой Большого — изготовителя стационарных колоссов — не вяжется скоротечный прокат оперы, которая после восьми показов в Москве исчезнет, возможно, с концами, вернувшись на родную сцену San Carlo.
Первый показ спектакля, сделанного в рекордно короткий срок (менее 30 дней), доказал, что для продуктивной оперной постановки важны не только талант и вдохновение, но и профессиональный расчет. Чтобы понять это, достаточно было увидеть декорации Антонио Мастроматеи (Antonio Mastromatei), пространственно подчиненные хрестоматийным правилам анфаса и профиля, цвета — умеренного контраста пастельных тонов, динамики — движения от интерьерной клаустрофобии амурного начала в рассветную тишину смертельной развязки.В спокойном функциональном оформлении режиссура Пьера Франческо Маэстрини (Pier Francesco Maestrini), сына Карло Маэстрини (Carlo Maestrini), автора неаполитанской постановки, нежилась, как младенец в колыбели. Вместо конфликта, привычного у амбициозных авторов модерновых постановок, художник и режиссер тут корректно дополняли друг друга, позволив каждый себе лишь необходимый минимум действий. Чтобы все — в пользу музыки.
По миланской редакции (в отличие от первой "Силы судьбы", написанной в 1862 году для Мариинки), московское представление начала знаменитая увертюра, стерильно вяловатому исполнению которой (за пультом стоял Александр Вилюманис, Alexandrs Viljumanis) по итальянской традиции долго аплодировали. Завершал же спектакль терцет: основной виновник событий, любовник Альваро, тут не закалывает себя, а остается в живых. Пригласив на эту роль всемирно известного тенора Сергея Ларина, Большой театр продемонстрировал в действии контрактную систему, частью которой, видимо, стоит понимать и специфический способ экспонирования звездного голоса — когда все верхние ноты блестят, словно в витрине, а то, что между ними, звучит экономно и не всегда опрятно.
В пении прочих бросалась в глаза отшлифованная пластика итальянского текста — продукт работы педагога-стилиста Франко Пальяцци (Franco Pagliassi), выхолостившего из любовных обличений, нечаянных дуэлей, дружеских клятв и страшных поворотов судьбы избыточный мелодраматизм и романтическое дурновкусие. Леонора (Елена Зеленская) чаровала сдержанностью и дисциплиной классического поведения. Карлос в великолепном исполнении Сергея Мурзаева — повадками героя, одержимого благородством фамильной мести. Из стиля выбивался разве что бас Падре Гуардиано — Владислава Почапского, манкировавшего уроками итальянского и оттого привнесшего в "Силу судьбы" сувенирный русский колорит. Впрочем, с итальянской стороны был явлен встречный сувенир — нелепая, но темпераментная (с маршами и радостным скоком тарантеллы) хореография Фреди Франзутти (Fredi Franzutti).
Не совершая революции, но и не оскорбляя ожиданий, "Сила судьбы" в Москве воспринимается приличным продуктом из second hand. И как любой second hand она нуждается не столько в азартном, сколько в терпеливом и внимательном отношении публики. После трех первых спектаклей на место рижского дирижера Александра Вилюманиса заступил москвич Владимир Андропов. На днях после Сергея Ларина в партии Альваро выступит Бадри Майсурадзе, тогда как на Леонору теперь уже вернется Елена Зеленская, уступившая эту роль Людмиле Магомедовой. И даже тем, кому спектакль покажется не подходящим для базового "гардероба", трудно оспорить, что "Сила судьбы" оживила наше отношение к Большому театру, к чьей коллекции голосов убедительно пристроился первый привозной коллекционный спектакль.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ