Выставка современное искусство
Фото: Сергей Коротков
Кураторы Алиса Савицкая и Артем Филатов сделали в Верхне-Волжском филиале Государственного центра современного искусства (он же — Арсенал) выставку о городе и о том, как его понять с помощью художников. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
"Жизнь живых" — вторая часть трилогии о Нижнем Новгороде, задуманной начальником выставочного отдела Арсенала Алисой Савицкой. В прошлом году отреставрированное здание Арсенала открывалось экспозицией "Музей великих надежд", творческим смотром местных нехудожественных музеев, где на каждую институцию приходилось по столичному художнику, реагировавшему на коллекцию теми или иными способами. "Музей великих надежд" попал в шорт-лист "Инновации" этого года. На этот раз Савицкая и ее сокуратор Артем Филатов замахнулись на задачу организационно менее сложную, но философски глубокую — понять вслед за нобелевским лауреатом Эрвином Шредингером, что такое жизнь на примере отдельно взятого города.
Нижний, надо сказать, регулярно порождает у локальных талантов желание оформить свой урбанистический опыт в оригинальные выставочные формы. В 2014 году премию "Инновация" получил проект Евгения Стрелкова и Андрея Суздалева "Ниже Нижнего" — что-то вроде альтернативной истории города на Оке и Волге. Сокуратор "Жизни живых" уличный художник Артем Филатов регулярно проводит в Нижнем фестивали паблик-арта, где местную архитектуру в согласии с жителями расписывают художники со всей России. Вообще, вопрос взаимодействия с местным контекстом для нашего арт-сообщества чрезвычайно болезненный. Все локальные инициативы в сфере культуры претендуют на то, чтобы подключиться к сети общеевропейских эстетических идей без скидок на уровень зрителя, образование чиновников и другие активные факторы. Но помимо трудностей в общении (а к ним должен быть готов любой музейщик, потому что времена меняются) есть еще и давление истории. Всего 30 лет назад искусство было либо массовым и партийным, либо независимым и запрещенным, и редкие примеры пограничных художников лишь подтверждают правило. В современной России снова возникает задача вырвать красоту из лап бюрократии и вернуть из строя в осмысленное состояние.
Кураторы "Жизни живых" берут в союзники прошлое. Они подчеркивают, что выставка — о городе, но она в той же степени про Нижний Новгород, в какой сериал "Твин Пикс" — физиологический очерк из жизни американской глубинки. Не то чтобы перед нами совсем фикшен, но и популярным рассказом о проблемах современной урбанистики "Жизнь живых" не назовешь. Скорее выставка о тонких границах между жизнью и смертью, творчеством и сумасшествием. Петербурженка Лера Лернер знакомилась с местными сумасшедшими и сделала инсталляцию-энциклопедию о тех, кто находится за пределами конвенционального разума. Чаще всего это люди креативные — кто пишет трактаты о "богоплазме", кто тщательно моет пластиковые пакеты, кто поет и танцует. В число последних, кстати, попал даже Борис Гребенщиков, который иногда любит выйти в народ и сыграть бесплатный концерт на улице. Сокуратор выставки Артем Филатов показал коллекцию рукописных объявлений, подписанных загадочными инициалами Л. М. И., в которых неизвестная жительница города обращается со строгими выговорами мужчинам ("не приставайте, я не для вас") и просьбами о помощи. Работы из коллекции московского ГЦСИ — абстрактные рисунки Надежды Столповской, Бориса Турецкого, Юрия Злотникова, Гюнтера Юккера — показывают, как близка асоциальная логика городских юродивых к художественной необходимости выработки собственной знаковой системы.
Жизнь и смерть в городе связаны так же крепко. Это символизирует засохший американский клен — растение, которое служило инструментом озеленения, а превратилось в сорняк, угрожающий всем остальным деревьям. Здесь наглядно показано, как истлевшая городская ткань — обломки великолепной деревянной архитектуры столетней давности — служит строительным материалом для новых работ. Некоторые похожи на мемориалы. В "Живом уголке" Владислава Ефимова фотографии города сочетаются с живыми растениями и коллажами из фактурных деревянных досок. Александр Лавров снимает с разрушенного жилфонда двери и выжигает на них найденные в старых домах фотографии. В инсталляции Алексея Булдакова доски принимают форму математических узоров, эдаких фракталов для городской фауны — жилища людей трасформируются в экспериментальные места обитания кошек и голубей. Илья Долгов представляет результаты семидневного похода в заливные луга, дикое место в черте города, итогом чего служит "стол-личинка" с примерами найденной на лугах флоры и макет "кокона", который художник там оставил в надежде, что из него появится новое существо, не человек, не животное — что-то между. Возможно, там сидит кот вышеупомянутого Шредингера, который, как известно, ни жив, ни мертв, пока мы его не выпустим. Сегодня выставки нет смысла делать, не объясняя, для чего нужно искусство, когда есть интернет, и "Жизни живых" удается превратить зрителя в свидетеля и лаборанта на эксперименте с неизвестным результатом.