На закончившемся только что в Берлине фестивале новой драматургии F.I.N.D его устроитель — театр Schaubuehne am Lehniner Platz показал два собственных спектакля. Каждая из современных постановок знаменитого немецкого театра предлагает комбинацию жизненной философии и театрального стиля.
Новых драматургов театр Schaubuehne, претендующий на роль одного из европейских центров "новой пьесы" (new writing), неустанно ищет не только у себя под боком, но и по всей карте мира. Джона Фоссе (Jone Fosse) обнаружили в Норвегии. Действие его одноактной пьесы "Осенний сон" происходит на кладбище. Некие мужчина и женщина бродят среди могил, читают имена давно умерших. Они замечают друг друга у скамейки — еще и поэтому сразу вспоминается некогда популярная пьеса Александра Гельмана "Скамейка": когда-то эти двое были вместе, потом жизнь развела их, у него теперь жена и дети, она осталась одна. Теперь их вновь влечет друг к другу, но на этом параллели с советской мелодрамой заканчиваются. Фоссе написал современную притчу с налетом нордического мистицизма, что-то в духе кукольных драм Метерлинка. Слова летят в пустоту, диалоги не налаживаются, одни и те же фразы повторяются по нескольку раз. В депрессивной атмосфере "Осеннего сна" смерть с любовью так настойчиво и равнодушно соединены, что это единство перестает выглядеть расхожей банальностью.
Северный автор свято соблюдает единство места — герои так и ходят вокруг скамейки, но пренебрегает законами сценического времени. Когда на сцене появляются пожилые родители героя, выясняется, что умерла бабушка и сейчас предстоят похороны. Пришедшая на траурное мероприятие жена сообщает, что смертельно болен сын, впрочем, и жена к этому моменту уже бывшая. А соединившиеся любовники общаются так, как будто успели прожить вместе много лет. Скачки хроноса никак не сказываются на течении спектакля, здесь время перестает существовать как мера жизни, оно остается только инструментом смерти. Все мужчины у Фоссе к финалу умирают, а три женщины дружно отправляются на новые похороны. Режиссер Вульф Твихаус (Wulf Twiehaus) вручил текст отличным актерам и лишь иногда подзвучивает спектакль живым вокализом сопрано. "Осенний сон" можно считать образцом того типа театра, который признает абсолютное первенство драматурга. Подобный тип пьесы упрямо сопротивляется активной режиссуре и сторицей награждает постановщика за минимализм самовыражения.
Художественный руководитель Schaubuehne Томас Остермайер (Thomas Ostermeier) в средствах себя не стесняет, потому что в поставленной им пьесе "Супермаркет" нет места меланхолии и статике, там кипит жизнь в самых активных ее проявлениях. Во всю ширину сцены вытянута беговая гаревая дорожка, перед ней находится школьный класс. Директор этой школы для иностранцев Лео Шварц когда-то звался Леонидом Черневичем и жил где-то в Восточной Европе. Еще до падения Берлинской стены он перебрался с дочерью в немецкую провинцию (теперь она учится в его же школе), но вывез с родины самое дорогое: свое досье из органов госбезопасности, в котором зафиксировано диссидентское прошлое эмигранта. Теперь он готов поделиться этим сокровищем с журналистом, готовящем о нем газетный материал. Правда, в конце концов выясняется, что все это досье господин Шварц сочинял сам, день за днем, уже в немецкой тиши. Признавшись сам себе в подлоге, он покушается на самоубийство, но у Остермайера все остаются живы-здоровы.
Автор "Супермаркета" живет в противоположной (от Джона Фоссе с его фьордами и кладбищами) части Европы, поэтому в проблемах эмиграции собаку съела. Впрочем, сербский драматург Биляна Серблянович (Biljana Srbljanovic) дала своей пьесе подзаголовок "мыльная опера", ни в коем случае не драма. Режиссер воспринял его как руководство к действию. Герои Серблянович выглядят очень похоже на знакомых персонажей телевизионного "мыла". Громко и без умолку болтают, характерно жестикулируют, вовсю хлопочут физиономиями. Для усиления эффекта позади сцены вывешен видеоэкран, на котором "мыльная" мимика актеров усилена до гигантских масштабов вперемешку с глупейшими рекламными клипами, в одном из которых среди звезд летает огромный желтый банан. Как и положено законами жанра, герои повязаны разнообразными и немотивированными отношениями. Все пристают ко всем, но это секс без секса: беременности на поверку оказываются ложными, а половина персонажей мужского пола вообще, как выясняется, геи. Автор вместе с режиссером смотрит на этот мир глазами умных пессимистов: вожделенное общество консумации и изобилия оказалось пестрым дурдомом.
С временем, кстати, и здесь творится что-то неладное: директор школы, подобно герою известного фильма "День сурка", обнаруживает, что каждый последующий день лишь повторяет предыдущий. Словом, неладно что-то уже не только с людьми, но с самими физическими категориями. От страха перед спятившей вселенной можно бегать по залитому светом супермаркету с выпученными глазами, а можно сидеть в осенних сумерках на кладбище. Преимущество театра состоит в том, что в его стенах оба способа скоротать жизнь обещают острые ощущения.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ