Корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА встретилась с организатором российской платформы международного фестиваля современного танца в городе Сен-Сан-Дени хореографом АЛЕКСАНДРОМ ПЕПЕЛЯЕВЫМ.
— Когда русские начали участвовать в этом фестивале?
— В первой платформе — это было в Таллине в 1994 году — участвовал один Саша Кукин из Петербурга. В 96-м к нему присоединился я. А в России первые две платформы прошли в 1999 году — в Волгограде и Екатеринбурге. Можно сказать, что это был отбор работ на французский фестиваль 2000-го.— "Свадебку" Татьяны Багановой тогда выбрали сами французы?
— Французы — это громко сказано. Отбирает Анита Метью, директор "Сен-Сан-Дени". Из-за этого было много критики, говорили: нехорошо, когда все решает один человек. Поэтому в этом году французы поменяли условия. Нет лимита — раньше со всего мира отбирали только 15 спектаклей. Теперь у них не одна площадка, а пять, можно привезти гораздо больше групп. На это освободились средства, потому что отменены денежные премии лауреатам. Стала легче анкета, в программу включили соло и дуэты. Введено обсуждение программы — собираются директора европейских платформ и устраивают дискуссию по спектаклям. У нас сейчас на платформе человек 15 директоров. Но все равно решать будет Анита. Это единственный человек, который видит все. Она носится полгода по всему миру и смотрит местные платформы.
— Кто сформировал российскую программу?
— Я. Потому что давно контактирую с французами, много мотаюсь по стране, знаю всех наших хореографов и их свежие работы. Отсмотрел 40-50 кассет. В ноябре у нас был так называемый экспертный совет — я пригласил людей, которые не связаны с хореографией. Столпа организации музыкального авангарда Николая Дмитриева и поэта Дмитрия Александровича Пригова. Потому что у хореографов или, например, балетных критиков есть какие-то пристрастия, а это люди, у которых очень свежий взгляд.
— Так можно пригласить балетных критиков отбирать шорт-лист "Букера".
— Ну, может, это неправильная идея, а может, и правильная. А потом как-то легче — меньше интриг.
— Почему вы отбирали именно "театры танца"?
— Термин "современный танец" мне не нравится, потому что он непонятен. Получается, что любое произведение, которое человек создает сейчас,— это современная хореография.
— А что вы понимаете под "театром танца"?
— Скажем, в миниатюре не меняется лирическое состояние: или герой печален весь номер, или он радуется. А если происходит какое-то изменение (грубо говоря, сюжет появляется) — тогда это спектакль.
— Значит, если танцевать радостно, а потом опечалиться, получится театр?
— Это очень приблизительная модель, но, похоже, что так. Любой сдвиг сознания — и появляется театр. Для меня важно вот это смещение. Я позвал тех людей, которые делают что-то в этом духе. Получилась очень пестрая картина. Потому что у нас есть много "движенцев", которые не только не танцуют, а почти как бы и не двигаются. Приезжает какой-то сумасшедший дуэт из Киева, рыбой будет кидаться. Вообще, это чистый театр, какой-то абсурдный, почти клоунада. Но мне кажется, это важно, потому что одна из задач платформы — собрать вместе разные огоньки, которые мелькают в разных точках, и тогда, может быть, получится прожектор.