Фестиваль открыл компьютерный блокбастер "Видок". На этот раз французы ликуют потому, что раньше самого Джорджа Лукаса (George Lukas) с его "Звездными войнами" (Star Wars) выпустили первый в мире фильм, целиком снятый на цифровую камеру новейшего образца.
Цифровые технологии, конечно, сильно развязывают руки фильммейкерам, которые получают безграничные возможности для экспериментов с изображением. Может быть, авторы еще просто не выработали чувство меры в использовании этих возможностей, и искусственность создаваемого ими продукта пока еще слишком очевидна. "Видок" (Vidocq) похож на что угодно, но только не на кино: на комикс, компьютерную игру, рекламу пива "Стелла Артуа" или на пахнущую свежей типографской краской репродукцию популярной живописи — такие раньше вклеивали в журнал "Огонек".
Сам герой фильма, легендарный сыщик Франсуа Видок, несмотря на то что он якобы даже существовал в действительности, не относится к психологически объемным персонажам того ряда, что Шерлок Холмс или комиссар Мегрэ. Он ближе к Дику Трейси, плосковатому герою комикса: Видоку, как и Дику, тоже не повезло встретить литератора, который бы сделал из яркой маски полноценного человека, обладающего всем, что человеку присуще: характером, эмоциями, интеллектом. В фильме Франсуа Видоку присущи только внешность Жерара Депардье (Gerard Depardieu), а также обрамляющие эту внешность костюм и грим.Режиссер "Видока", видный французский специалист по спецэффектам, носящий псевдоним Питоф (Pitof), не скрывает, что именно внешность персонажей и беспокоила его прежде всего, точнее, степень их сходства с гравюрами XIX века (действие фильма происходит в 1830 году). А что эти ходячие гравюры будут делать на экране, не суть важно. Сюжет фильма заключается в том, что Видок, человек без свойств, старается разоблачить другого такого же человека без свойств, фигурирующего под кличкой Алхимик. У Алхимика вместо лица — зеркальная маска из специального стекла, сваренного из крови девственниц. Из этой же крови Алхимик варит эликсир молодости для трех представителей буржуазного истэблишмента, но когда с ними возникают непреодолимые разногласия, испепеляет их молнией — в буквальном смысле. Предполагается, что зритель должен сгорать от любопытства, гадая, кто скрывается под маской Алхимика, которого, как уверяет режиссер, в фильме сыграли несколько совсем разных людей — каскадеры, танцоры, боксеры, чтобы создать эффект переменчивой пластики.
Но вот что действительно интересно — это не то, как Алхимик сбрасывает маску, а то, как мастер спецэффектов, в сущности подсобный рабочий кинематографического цеха (пусть даже и самой высокой квалификации), напяливает маску режиссера, функция которого не просто делать красиво, разрисовывать, а определять идеологию, вкладывать в произведение душу и смысл. Это как если бы опытный сотрудник бюро ритуальных услуг, насобачившийся гримировать трупы, решил попробовать себя в качестве визажиста для тех, кто еще жив. Одной рукой он заботливо кладет на еще теплые лица румяна и пудру, а другой потихоньку пририсовывает кое-где трупные пятна, которых ему не хватает. В англоязычной прессе промелькнуло в отношении "Видока" определение "Анти-Амели": в "Амели" (Amelie) обильные спецэффекты работают на создание светлой и жизнерадостной атмосферы, а в зловещем "Видоке" ровно наоборот. И если "Амели" — дивно разукрашенное пирожное, то "Видок" — чудесно разрисованная мумия, феерически загримированный покойник.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА