Во Владивостоке завершается суд над бывшим военным журналистом Григорием Пасько, обвиняемым в государственной измене в форме шпионажа в пользу Японии. Вчера прокурор потребовал, чтобы суд приговорил журналиста к девяти годам лишения свободы в колонии строгого режима. Тем не менее защита уверена, что процесс завершится оправдательным приговором.
Журналист газеты Тихоокеанского флота (ТОФ) "Боевая вахта" капитан второго ранга Григорий Пасько был арестован в ноябре 1997 года по обвинению в государственной измене в форме шпионажа. По данным УФСБ по Тихоокеанскому флоту, Григорий Пасько передал японским газете Asahi и телекомпании NHK сведения, содержащие государственную тайну. Сам господин Пасько убежден, что преследованию он подвергся из-за своей экологической деятельности: капитан фиксировал, например, факты слива флотом химических отходов в Японское море. В июле 1999 года военный суд ТОФ признал Григория Пасько невиновным в государственной измене, но осудил его на три года за злоупотребление служебным положением. Уже в зале суда журналиста освободили по амнистии. После этого господин Пасько подал апелляцию, добиваясь полного оправдания, а прокуратура ТОФ — жалобу, настаивая на пересмотре дела. 17 ноября 2000 года военная коллегия Верховного суда отменила приговор, а дело направила на доследование. Летом 2001 года Григорий Пасько был уволен в запас.
Новый процесс по делу Григория Пасько начался 11 июля. Состоялось 51 судебное заседание, опрошены 56 свидетелей, проведена новая экспертиза имеющихся в материалах дела документов. Тем не менее, как считает защита, обвинению так и не удалось привести хотя бы одно доказательство вины журналиста. "Мне так и не понятно, в чем меня обвиняют",— заявил по окончании судебного следствия Григорий Пасько.
Как сообщил корреспонденту Ъ адвокат Иван Павлов, в материалах дела нет доказательств факта передачи японской стороне сведений, составляющих гостайну. Уверенности защите прибавляет и то обстоятельство, что в начале ноября Верховный суд отменил приказ Минобороны от 1996 года "О введении перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных силах РФ". Как раз на основании этого документа Григорий Пасько и обвиняется в государственной измене. "Но даже если бы приказ Минобороны не был отменен, то в инкриминируемых Пасько документах отсутствуют сведения, составляющие гостайну",— уверен господин Павлов.
Накануне вчерашнего заседания суда представители защиты выражали надежду, что прокурор полковник юстиции Александр Кондаков совершит мужественный поступок и откажется от обвинений. Ожидания не оправдались. Вчера господин Кондаков в своем заключительном выступлении заявил, что в ходе судебного следствия вина Григория Пасько доказана: журналист собирал сведения, представляющие государственной тайну, с целью передачи японской стороне. Но поскольку процесс передачи сведений не состоялся и безопасности России не был нанесен ущерб, то прокурор счел это смягчающим обстоятельством и потребовал не 12 лет лишения свободы, согласно ст. 275 УК ("Государственная измена"), а всего девяти — с аннулированием воинского звания, но без конфискации имущества.
Адвокат Иван Павлов, комментируя для Ъ обвинительное заключение, заявил, что "Кондаков совершил фатальнейшую ошибку и сам загнал себя в угол". По его словам, совершенно непонятно, как прокурор намерен убедить суд в преступных действиях Григория Пасько, если он отказался от важнейшего обвинения, на котором четыре года строился весь процесс,— передача секретной информации Японии.
17 декабря на суде выступят представители защиты, а на следующий день последнее слово будет предоставлено Григорию Пасько. Как полагают его адвокаты, 24-25 декабря суд вынесет свой вердикт. "Если исходить из того, что есть в материалах дела, то обвинительного приговора быть никак не может",— заявил Ъ Иван Павлов. Тем не менее защита проявляет вполне понятное беспокойство. Дело в том, что сам Григорий Пасько выступил с заявлением о сильном давлении на суд со стороны ФСБ. А тот факт, что за все время повторного разбирательства прокурор ни разу не вступил в полемику с защитой, по мнению адвоката, свидетельствует о возможности "убеждения суда методами, далекими от правовых".
АЛЕКСЕЙ Ъ-ЧЕРНЫШЕВ, Владивосток