В новом кинозале ЦДЛ показом фильма "Итальянский для начинающих" завершается мини-фестиваль "АиФ — Другое кино-2. Новая Догма". Представить его приехала режиссер этой самой успешной на сегодня "догматической" картины ЛОНЕ ШЕРФИГ (Lone Scherfig). Обозреватель Ъ АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ беседует с гостьей из Дании о предшественниках и перспективах Догмы.
— Фанаты фильма Ларса фон Триера "Танцующая в темноте" сразу заметили: в вашей картине уроки итальянского проходят в той же комнате, где располагался танцкласс и Бьорк с Катрин Денев репетировали мюзикл.
— У нас ведь в Дании не так уж много студийных помещений. Да и костюмное кино мы не делаем. Хозяйство довольно бедное, поэтому оно должно быть экономным.— Значит, причины чисто экономические? В триеровской декорации снимался даже один порнофильм — "Розовая тюрьма".
— В моем случае это была еще и игра со смыслами. Мне хотелось дать Ларсу какой-то знак через экран, суть которого в том, что мы идем рядом. Одна из моих героинь, парикмахерша, носит на шее кулон с золотым сердечком. Трилогия Ларса — "Рассекая волны", "Идиоты", "Танцующая в темноте" — называется "Золотое сердце". И про самого Триера я бы могла сказать, что у него золотое сердце, если бы, конечно, не его саркастический юмор.
— Именно отсутствие сарказма, чрезмерную нежность к героям противники вашего фильма ставят вам в вину. Говорят, что Догма из идиосинкразической, радикальной доктрины превратилась в нечто приятное во всех отношениях.
— Догма — это прежде всего освобождение от условностей, в которые добровольно загнал себя кинематограф. Но это освобождение тоже строится на ограничениях, только других. Никто не сказал, что фильмы Догмы должны быть мрачными или злобными. Все зависит от реальности и персонажей, поставленных в центр сюжета. Догма никогда не стремилась обеднить киноязык — просто она призвала кинематографистов использовать технику сообразно содержанию. Догма — это прежде всего возможность почувствовать радость от съемки ручной камерой, которая охотится за персонажами, активно участвует в формировании действия, а не просто фиксирует заранее подготовленную сцену. Согласно правилам Догмы, актеры говорят на съемочной площадке что хотят, и если получается лучше, чем в сценарии, именно это входит в окончательный вариант фильма.
— Все это немного напоминает времена итальянского неореализма. Не в этом ли тайный смысл названия "Итальянский для начинающих"?
— Вы сами это сказали, а не я. Могу только подтвердить: неореализм — один из источников моего вдохновения.
— Неореализм вдохновлял классиков советского кино и, в свою очередь, ими вдохновлялся. Верно ли, что Догма произросла из соцреализма?
— Когда мы с Ларсом фон Триером, Томасом Винтербергом, Кристианом Леврингом и другими будущими "догматиками" учились в киношколе, мы очень увлекались Тарковским, его концепцией отношений кино с реальностью. Потом переросли это увлечение. Но разве Тарковский — соцреализм? Последнего мы как раз очень боялись, потому что видели много его плохих образцов.
— Кажется, Триер это скрывает, но его отец был коммунистом. А ваш — писатель, известный и в СССР?
— Во-первых, это не отец, а дядя. Во-вторых, давайте называть вещи своими именами: Догма к соцреализму не имеет никакого отношения.
— Будете ли вы столь же решительно отрицать родство фильма "Итальянский для начинающих" с Голливудом — нынешней резиденцией соцреализма? Некоторые критики сочли, что замени в вашей картине актрису, сыгравшую парикмахершу, на Джулию Робертс — получилась бы типичная голливудская сентиментальная комедия-драма для среднего класса с оптимистической концовкой.
— А это идея. Джулия Робертс — неплохая актриса.
— И если бы вы заранее знали, что ваш фильм ждет повсеместный успех...
— Конечно, я бы сделала его очень, очень большим! Когда долго себя сдерживаешь, потом хочется развернуться. Нет, это все шутки. Боюсь, что Джулия Робертс так и не дождалась бы приглашения: мы живем в параллельных мирах.
Кинозал ЦДЛ, 11, 12, 13 декабря.