В последние недели в Москве накалились урбанистические страсти: проекты градоустройства по версии столичных властей вызывают все больше вопросов у горожан. "Огонек" исследовал ситуацию.
Фото: Алексей Бычков, Коммерсантъ
От сноса исторических зданий, по-тихому выведенных из реестра объектов культурного наследия, до грандиозных раскопок без археологического надзора в сердце города, от силовых вариантов усмирения противников застройки исторического парка до защитников последних конструктивистских кварталов — все эти разрозненные конфликты, копившиеся в Москве, в последние недели неожиданно обострились. Эмоции начали бить через край и в соцсетях, и в публикациях СМИ, в столице даже собрался масштабный градозащитный митинг.
На него пришли люди, редко собирающиеся вместе, но еще более неожиданной оказалась постановка вопроса, в которой организаторы видят ключ к тому, чтобы подобраться к решению многих сегодняшних бед столицы: Москву необходимо признать историческим поселением, ибо официально она им до сих пор не является. Что лишает ее, в отличие, скажем, от Санкт-Петербурга специальной защиты федерального закона и делает возможным градостроительный произвол любого размаха. Эту констатацию участники митинга сформулировали в петиции, адресованной президенту РФ. Под принятой резолюцией стоят 858 подписей.
Как так получилось, что Москва оказалась обделенной статусом, который реально может защитить столицу и ее жителей от крутых административных инициатив, "Огонек" расспросил координатора движения "Архнадзор" и одного из организаторов митинга Константина Михайлова.
— Как получилось, что столица России не является историческим городом?
— При советской власти в РСФСР существовал список из порядка 500 исторических городов, и Москва его возглавляла. Этот статус накладывал дополнительные обязательства по согласованию градостроительной документации и генеральных планов. Список действовал и пополнялся. Но на этапе перехода к новому законодательству в новой стране термин "исторический город" исчез из закона. Появилось понятие "историческое поселение". И уже только в 2010 году был утвержден список таких поселений, в котором фигурировали, правда, не 500, а всего 41 населенный пункт. За минувшие 6 лет к ним добавились еще три, так что на сегодняшний день в списке 44 позиции. Но Москвы там, увы, по-прежнему нет.
— Что же тогда в нем есть?
— В основном малые города, которые более или менее сохранили свой исторический ландшафт, вроде Плеса и Гороховца. Есть села из числа бывших городов, к примеру Крапивны Тульской области. Попали в список и некоторые крупные города: Санкт-Петербург, Вологда. Кроме того, регионы имеют право присваивать статус исторического поселения регионального значения. В Московской области, например, это все малые города: Серпухов, Сергиев Посад, Можайск, Звенигород. В прошлом году Киров (бывшая Вятка) стал объектом регионального значения...
— Но, согласитесь, Москва все же не Плес, не Можайск и даже не Вятка. Это большой город, которому надо развиваться. Разве это может сочетаться со статусом исторического поселения?
— Наши оппоненты именно на это и напирают, утверждая, что "Архнадзор" хочет "омертвить" жизнь в Москве, превратить ее в музей под открытым небом. Но это явное передергивание и подмена понятий: если следовать закону, историческое поселение вовсе не предполагает музейного колпака и остановки в развитии. Зато статус предполагает цивилизованные подходы к градостроительству, которые гарантируют сохранность наследия. Так, например, по закону требуется точный учет и описание всех исторических ценностей, которые в городе есть, будь то статусные памятники, ценные градоформирующие объекты, какие-то элементы исторического рельефа. Все это включается в предмет охраны исторического поселения. Разве Москве, насчитывающей порядка 8 тысяч памятников, такой перечень не нужен? Разве он ей помешает развиваться? Далее, требуется разработка подробного регламента, устанавливающего, что ценно в каком квартале, какое где возможно строительство и реконструкция, какие должны быть примерные архитектурные решения новостроек, чтобы не нарушать исторический облик. По каждому земельному участку должно быть прописано, какая на нем допустима застройка: сколько этажей, какой плотности...
— Но ведь и без закона о статусе есть правила землепользования и застройки (ПЗЗ). Этого не достаточно?
— Это бы сильно выручило. Но проблема в том, что ПЗЗ для Москвы так и не были приняты. Городская комиссия по градостроительству в течение года прорабатывала регламент центра в границах Бульварного кольца. Он был согласован с Министерством культуры, но не утвержден никаким актом правительства Москвы. То есть на него невозможно опираться как на юридический документ. Еще у нас есть подобный регламент, утвержденный по нескольким десяткам охранных зон (хотя далеко не по всем). И есть принятая несколько лет назад схема высотной регламентации, которая носит всего лишь рекомендательный характер. Все это чиновников по большому счету ни к чему не обязывает и оставляет большой простор для "ручного управления", что, полагаю, очень устраивает городские власти. Каждый раз они решают отдельно: кому, что и на каком участке разрешить. Разумеется, им так удобнее, но разве Москве не нужен такой регламент, где четко, открыто для всех, указаны правила игры?
— А разве за ними не следят органы охраны памятников? По идее, именно они и должны осуществлять контроль над градостроительной деятельностью...
— В Москве органы охраны памятников могут надзирать только за тем, что происходит с самими памятниками. Если по соседству строится какая-нибудь высотка, они вмешаться не в состоянии. Никакого обязательства согласовывать с ними такие стройки даже на территории охранных зон сегодня не предусмотрено. Но если бы Москва имела статус исторического поселения, ситуация была бы кардинально иной: в соответствии с законом архитектурные решения в них, в том числе и для новостроек, обязательно надо согласовывать с органами охраны памятников, чтобы не навредить восприятию объектов культурного наследия и облику города.
— Почему так все сложилось и кто обделил статусом Москву?
— Это удел любой столицы. Аккумулируются финансы, девелоперы и амбиции. Амбиции не надо недооценивать. Они иногда двигают людьми даже больше, чем коммерческие выгоды. Потому что одно дело — отстроить бизнес-центр на границе Московской и Калужской областей, а другое, условно говоря,— в Китай-городе. А свобода рук, согласитесь, для амбиций — первое дело.
— Соглашусь. Но при этом Москва сегодня — аж до границы Калужской области. И всю эту территорию историческим поселением делать как минимум странно...
— А мы про всю территорию и не говорим. Понятие исторического поселения невозможно искусственно распространить на районы современной жилой застройки. Если дойдет до дела, то и в черте исторических границ Москвы — Камер-Коллежского вала — есть районы, абсолютно утратившие исторический облик, которые вряд ли войдут в охраняемую территорию. Например, район Олимпийского проспекта. С другой стороны, есть некие анклавы за пределами центра, исторически связанные с Москвой, но не входившие в ее административные границы: Коломенское, Измайлово, Черкизово, Кусково. Возможно, тут следует идти по тому же пути, что и в Петербурге. Там определение объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО сформулировано так: "Исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним группы памятников". Но это такая конкретика, до которой еще надо дожить.
— Представители Минкультуры на ваше обращение уже заявили, что "обосновать присвоение Москве статуса исторического поселения будет сложно, поскольку из-за многолетнего сноса сохранившейся исторической застройки осталось мало".
— Никаких формальных требований к доле старинной застройки в историческом поселении федеральный закон не содержит. Но мы говорим прежде всего об исторических районах города, где ее процент достаточно велик и планировка сохранена. В 2011-м делались подсчеты в пределах Садового кольца: там старинных сооружений, построенных до 1917-го, почти 5,4 тысячи. Построенных в советский период — чуть более 1 тысячи. В постсоветский период — 820. То есть порядка трех четвертей дореволюционной застройки сохраняется. Причем памятниками и ценными объектами исторической среды являются не только дореволюционные здания, но и многие советские строения. Тот же Стадион юных пионеров на Беговой, если от него к тому времени что-нибудь останется, необходимо будет включить в предмет охраны исторического поселения.
— А городские власти как-то отреагировали на вашу идею сделать Москву историческим поселением?
— Официальной реакции пока нет, если не считать таковыми слова заместителя мэра Марата Хуснуллина (ему был задан тот же вопрос) о невозможности запретить новое строительство в Москве. Но это подмена темы.
— После отставки Юрия Лужкова и прихода Сергея Собянина многим казалось, что ситуация с охраной памятников стала лучше. Тот же высотный регламент приняли. А тут вдруг неприятные эпизоды стали множиться, страсти накалились. Что случилось?
— Действительно были улучшения, причем заметные. Например, была упразднена "сносная комиссия" лужковских времен и отменены приказы о сносе 220 исторических объектов в центре. Вместо этого создали комиссию по градостроительству в зонах охраны. Теперь, к сожалению, многое отыгрывается назад. Та же комиссия, например, не созывалась с прошлого мая. А вице-мэр Марат Хуснуллин даже заявил, что ее упразднили, хотя я и не видел никакого формального постановления об упразднении. Возник вопрос: а решения о "помиловании" 220 домов, они теперь, получается, повисли в воздухе? Кстати, многие из "помилованных" уже снесены.
— И кто же сейчас решает, что сносить и что строить?
— Фактически сейчас все решения принимает Градостроительно-земельная комиссия. Я никогда не присутствовал на ее заседаниях, не знаю, какая там мотивация при принятии решений. Только иногда вижу скудные сообщения: ГЗК решила там-то и там-то построить то-то и то-то. Почему они так решили, какие были варианты, рассматривались ли альтернативы — все это неизвестно. Работают в закрытом режиме: никто не знает планов, все делается в черном ящике...
— Что вы предлагаете взамен?
— Решения о градостроительстве в зонах охраны должен принимать Городской совет по наследию, включающий экспертов из самых разных областей: краеведов, художников, аттестованных экспертов государственной историко-культурной экспертизы, реставраторов, урбанистов, специалистов по управлению историческими территориями. И на их просвещенный суд должны выноситься все проекты, в той или иной мере затрагивающие историческое наследие. Это должен быть совет не при департаменте культурного наследия, а при правительстве Москвы, поскольку вопросы тут явно шире компетенции одного департамента.
— На митинге вы собрали под своей резолюцией о признании Москвы историческим городом более 850 подписей. Причем кроме постоянных активистов "Архнадзора" в мероприятии участвовали представители инициативных групп со всей Москвы: от Кускова до Тимирязевской академии. Чем продиктован такой выбор?
— Мы решили ограничиться территориями, имеющими отношение к наследию. Чистых защитников природы, которых тоже немало, приглашать на митинг не стали. У нас не было задачи дать всем недовольным высказаться, собирались для другого: определить повестку дня для достижения практического результата. Такая повестка сформирована: борьба за статус исторического поселения и за создание совета по культурному наследию — вот реальные инструменты, которые позволят обуздать градостроительный произвол в Москве.
Реконструкцию Тверской мэрия затеяла, не спросив ни москвичей, ни органы охраны памятников. В историческом поселении это было бы просто невозможно
"Разумеется, городским властям удобнее в режиме "ручного управления", но разве Москве не нужен такой регламент, где четко, открыто для всех указаны правила игры?"
