В культурном центре "Дом" в рамках фестиваля "Звуконструкции" выступили французский композитор Пьер Бастьен и его оркестр.
Пьера Бастьена (Pierre Bastien), филолога по образованию, всегда интересовала экспериментальная музыка, в особенности творчество Джона Кейджа (John Cage). Вскоре Бастьен сам начал сочинять музыку, сначала в более или менее традиционном ключе. А в 1986 году, работая над заказом хореографа Доминика Багуе (Dominique Bagouet), сконструировал свою первую музыкальную машину. Производством этих странных устройств и игрой на них он занимается по сей день. Интерес его музыка вызывает у очень многих — от Карлхайнца Штокхаузена (Karlheinz Stockhausen) до прославленного электронщика Ричарда Джеймса, более известного как Aphex Twin.
В Москву Бастьен приехал с целым оркестром Meccano Orchestra. И этот оркестр уместился на средних размеров столе, установленном на сцене "Дома". Meccano Orchestra работает от моторчиков и внешне похож на модели, собранные из детского конструктора кем-то с шизофренией в легкой стадии. Тут и старые проигрыватели, и специальные валики, бьющие по клавишам игрушечного пианино, и быстро вращающиеся механические барабанщики.На проигрывателях крутились старенькие трехдюймовые пластинки. В них Бастьена интересует не записанная музыка, а та последовательность звуков, которую каждая пластинка издает, когда ее заедает. На предпоследнем компакт-диске Бастьена — "Musiques Paralloidres" — даже есть специальная инструкция, как добиться требуемой замкнутой цепочки звуков. Валики играли на клавишах нужную последовательность нот. Разумеется, для каждой пьесы имеется свой валик, и Бастьен их регулярно менял. Что же до колесиков, которые выполняют роль ударников, то они просто стучали себе то быстрее, то медленнее.
Сам Пьер Бастьен сидел во главе этого стола для настольных игр боком к публике. Он не только следил за тем, чтобы все шестеренки вращались как нужно. Время от времени Бастьен нарушал механическую точность своей музыки, вставляя в нее собственные одушевленные соло на разных инструментах, в основном духовых. Игре его было далеко до, скажем, Майлса Дэвиса (Miles Davis), но получалось что-то близкое по духу к какому-нибудь Kind Of Blue.
Фестиваль, в рамках которого все это происходило, называется "Звуконструкции" и посвящен тому, что организаторы называют "звуковыми инсталляциями", то есть сугубо авангардным и часто трудным для восприятия околомузыкальным экспериментом. И Пьер Бастьен со своей механикой в общем-то попадал в заданную эстетику, но только формально. На самом деле его музыка, абсолютно неживая на первый взгляд, оказывалась разложенными на мельчайшие элементы эмоциями, балансирующими между искренней грустью и приятной трогательностью. А призрачные музыканты, тени которых возникают над сумасшедшими машинками Пьера Бастьена, начинают казаться куда более живыми, чем даже сам их меланхоличный создатель.
ЮРИЙ ЯРОЦКИЙ
Сегодня Пьер Бастьен выступает вместе с Алексеем Айги в клубе "Шестнадцать тонн". Начало в 23.00.