Жизнь. Продолжение следует
В каждом человеке спрятано нечто тайное. Нельзя знать, где это скрыто и как проявит себя. Останется тайной или, как в случае с Юлей Шамшуриной из подмосковной деревни Жучки, окажется редкой болезнью. Крохотная восьмимиллиметровая опухоль, спрятанная в глубине мозга,— гамартома гипоталамуса,— сделала девочку грустной, испуганной, худой, вызвала необъяснимые приступы. Еще никто не мог разобраться, в чем собственно дело, а маленькая сущность уже меняла целый мир. Незнакомым людям предназначено было принять участие в Юлиной жизни, начали изменяться границы привычного бытия, и из подмосковных Жучков дороге судьбы предстояло свернуть в японскую Ниигату. Об этом мы и разговариваем с Юлиной мамой, Еленой Шамшуриной.
"Родилась я на Средней Волге, в деревне в Пензенской области. Небольшая семья — мама, папа. Окончила школу, поступила в Пензенский педагогический институт. Любила читать всегда, какие-то способности, говорят, были. Сочинения писала хорошо. Ну и вот, всю жизнь, с 1993 года, работаю учителем русского языка и литературы. Как-то судьба меня забросила сюда, в деревню. Познакомилась с будущим мужем и осталась.
Когда появилась Юля, не знали мы никаких проблем до семи лет. А в семь лет случился приступ неприятный. Мы шли из школы в бассейн, заглянули в кафе, и вдруг она кричит: "Мамочка, мне страшно, у меня кружится голова, я ничего не вижу!" Я испугалась. Повела ее домой, она сама шла за мной, но как будто без сознания — не отзывалась, ни на что не реагировала.
Приступ сам прошел, но мы поехали по врачам, делали в Москве МРТ. Ничего не нашли. Врачи сказали: вроде все хорошо, это бывает, наверное, она в школе переутомилась. И действительно, все как бы прошло, месяцев девять ничего не было. А потом опять. И приступы начали учащаться. Юля стала худышка, ничего не ела, слабенькая была, грустная. Все через силу, все тяжело. Мы опять к врачам. И снова ничего. Я стала копаться в интернете, нашла хорошего частного доктора, мы поехали к ней в клинику. Вот там нашли у нас гамартому. Маленькую. Восемь миллиметров.
Поехали с этими снимками в Институт Бурденко. Там сначала сказали, что возьмутся оперировать Юлю, а потом отказались. Объяснили, что их задача — не навредить пациенту, а такие операции лучше всего делают в Японии, в специализированной клинике в Ниигате. Посоветовали поискать способы и, главное, деньги, чтобы попасть туда. Это было в прошлом июне, а уже в марте этого года мы поехали на операцию. Через три недели вернулись домой, и больше приступов нет. Это произошло так быстро благодаря помощи Русфонда и добрых людей.
В какой-то момент Юля вдруг сказала мне: "Мама, какая же я сильная, если мне приходится пройти через такие испытания". Я тогда ясно поняла, что уныние — тяжкая вещь. Если ручки сложишь, почувствуешь отчаяние, никто и ничто уже не поможет.
Как мы раньше жили? Как все. Хотелось накопить денежку, что-то на нее себе купить. Раньше я не знала, что может быть иначе. Но оказалось, можно ценить не деньги, а людей, которых ты знаешь и даже которых пока не знаешь. Я на работе стала, например, совершенно по-другому относиться к детям. Стараюсь увидеть в них личность, разглядеть что-то новое, раньше для меня незаметное. Я стала добрее, точно могу про себя это сказать. Значит, и мир стал таким, хотя еще недавно он был грустным".
весь сюжет
rusfond.ru/after