Художник-акционист Петр Павленский признан виновным в повреждении объекта культурного наследия. Так в своем решении Мещанский суд Москвы расценил перформанс художника, в ходе которого он поджег дверь здания ФСБ на Лубянке. В качестве наказания судья назначила Павленскому штраф в 500 тыс. руб., а также обязала его выплатить еще 480 тыс. руб. по иску ФСБ о возмещении ущерба. Адвокат Петра Павленского Дмитрий Динзе ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Петра Косенко.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
— Ваша оценка решения суда, вы удовлетворены или будете подавать апелляцию на это решение?
— По большому счету мы хотели, чтобы его оправдали, у нас для этого были все основания, которые мы озвучили в прениях. Прежде всего, это фактические обстоятельства, которые указывают, что у него не могло быть никакого прямого умысла на совершение преступления в отношении культурного наследия ФСБ. Второй момент — это юридические обстоятельства, это множественные нарушения в уголовном деле, связанные с процессуальной процедурой, а именно с изъятием вещественных доказательств всяких разных и так далее. Все это было озвучено, но суд к нам не прислушался. В приговоре указаны обстоятельства, которые фактически суд подтверждает косвенно, но в то же самое время ссылается на эти недопустимые доказательства, таким образом вынесен обвинительный приговор. Мы считали, что Павленского необходимо было оправдать в полном объеме как де-юре, так и де-факто, вот и все.
— Иными словами, вы будете подавать апелляцию на решение?
— Абсолютно верно. Мы сейчас в ближайшее время ознакомимся с протоколами судебного заседания. И, соответственно, я думаю, на этой неделе либо на следующей мы подадим апелляционную жалобу на приговор.
— Я правильно понимаю, что, разумеется, после приговора пообщались с господином Павленским. Какова его реакция была на все это, как он оценил сегодняшний приговор?
— Вы знаете, его юридические процедуры какие-то, собственно говоря, не интересуют. Он считает, что его политическая акция, которую, так скажем, он привносил, он ее завершил сегодняшним освобождением. Дальше мы ждем от него, конечно, продолжения активной политической деятельности и деятельности художника в целом.
— А господин Павленский сам сегодня заявил, что не собирается выплачивать тот самый штраф в 480 тыс. руб., который был ему присужден именно за сгоревшую дверь. Тем временем все-таки законодательство наше говорит о том, что если он не будет исполнять решение суда, ну, если, разумеется, приговор не будет изменен каким-то образом, то это грозит ему новыми санкциями. Как вы на это отреагировали, и как вы считаете, насколько ваша позиция и позиция художника совпадают?
— Господина Павленского санкции, в принципе, не интересуют, что там будет в отношении него делаться судебными приставами-исполнителями либо инспекцией по надзору, это, в принципе, его мало все интересует, сначала пусть они его достанут — это первый момент. Второй момент — действительно, он ничего выплачивать не будет, это его жесткая однозначная позиция, ни рубля ФСБ от него не получит, как он непосредственно это утверждал. Мы, собственно говоря, будем придумывать и думать над юридическими механизмами для того, чтобы ему последствий потом избежать определенных, так скажем, юридического характера. Не знаю, насколько у нас это получится.
— А согласится ли господин Павленский на вариант, если, например, люди неравнодушные, поклонники, что называется, таланта соберут необходимую сумму для него?
— Насколько я знаю, он запрещает вообще собирать какие-либо суммы и, наоборот, говорит людям, что не надо ничего собирать, никаких денег для ФСБ, иначе это будет просто, так скажем, нерационально. То, что он заявлял в суде, как он себя вел в суде, каким образом строилась его защита, и после этого он должен даже при помощи других людей что-то возместить — он против этого однозначно.
— В случае если будет продолжаться судебное преследование, пусть и в рамках процессуальных процедур, господин Павленский не рассматривает для себя возможность покинуть Россию?
— Нет, он для себя не рассматривает возможность покинуть Россию, наоборот, он видит Россию в качестве определенного плацдарма для его политических акций, для его политического искусства и считает, что это достаточно благодатная почва для того, чтобы продолжать свою деятельность на политическом поле России.