""Ла Скала" никогда не был местом, где можно расслабиться"

Интервью театр

В сентябре на Исторической сцене Большого театра в рамках фестиваля "Черешневый лес" в Москве пройдут гастроли миланского театра "Ла Скала". В репертуаре — опера "Симон Бокканегра", "Реквием" Джузеппе Верди и концерт итальянской музыки. АЛЕКСАНДР ПЕРЕЙРА, директор и художественный руководитель "Ла Скала" c 2014 года, а ранее — директор Цюрихской оперы и интендант Зальцбургского фестиваля, ответил на вопросы СЕРГЕЯ ХОДНЕВА (AD).

— На посту интенданта Зальцбургского фестиваля вы жаловались на тамошние бюрократические неурядицы. Неужели в Милане с этим проще?

— Знаете, в чем проблема Зальцбургского фестиваля? Там есть надзирающий совет с участием властей разных уровней, Kuratorium. И в уставе сказано, что он может принимать решения только единогласно. Если кто-то скажет "нет" — решение заблокировано. Это абсурдно, артистический мир не может строиться без обмена мнениями и возражениями.

— Но у "Ла Скала" же тоже есть подобный совет?

— Да, во главе с мэром Милана. Но там решения принимаются простым большинством, вот в чем все дело. Нормальная демократическая процедура.

— Насколько комфортно быть австрийцем во главе "Ла Скала" — учитывая австрийское владычество в Ломбардии и прочие конфликты из прошлого?

— Не думаю, что сейчас люди это воспринимают негативно. Другое дело, что "Ла Скала" — это именно итальянский национальный бренд, причем один из престижнейших. Наверное, доверять его иностранцу действительно непросто. Тем более что это уже второй раз — мой предшественник (Стефан Лисснер, артистический директор "Ла Скала" в 2005-2014 годах.— "Ъ") был француз. И они не позвали бы меня, если бы на примете было много сильных итальянских кандидатов, так ведь? Надо надеяться, что со временем они появятся, но пока все так.

— И тем не менее в Милане у вас с властями почти сразу возник конфликт.

— А, это насчет копродукций с Зальцбургским фестивалем? Дело в том, что они тогда вообразили, будто я сам у себя эти постановки купил. Глупость невероятная! Когда мэр Милана получил официальные разъяснения и убедился, что я лично ни цента с этого не получил, весь этот скандал рассыпался. А сейчас... Ну, "Ла Скала" никогда не был местом, где можно расслабиться и спокойно сидеть в кресле. Но у меня есть доверие и поддержка мэра, и вместе нам кое-чего уже удалось достичь.

— Например?

— "Ла Скала" старается стать автономным. Не заведением на одном уровне с оперными театрами Кальяри, Катании или Бари, а оперным домом, который стоит наравне с Нью-Йорком, Веной и так далее. Я говорю о вопросах финансовых и организационных. Вот очень простой пример. По итальянским законам при обычном театре есть попечительский совет из пяти человек. И там только одно место, куда можно посадить спонсора. А у "Ла Скала" теперь в попечительском совете пятнадцать человек. И десять мест — это спонсоры. У нас их, правда, пока только девять. Но каждый дает театру по €9 млн. Видите ли, треть своего бюджета "Ла Скала" получает от государства, треть от кассы, и нужна еще треть, которую могут обеспечить только спонсоры. Это почти €40 млн. И тут нужна довольно гибкая система управления. Если "Ла Скала", получается, две трети бюджета добывает самостоятельно, то и управляться он должен скорее как частная компания, а не как государственное предприятие. Лисснер пытался этого добиться, но у него не получилось.

— Во что вы направляете прибыли в первую очередь?

— Инвестировать можно только в качество театра, это понятно. Для "Ла Скала" это значит, на мой взгляд, что театр должен быть максимально итальянским и в то же время интернациональным. Ведь он почему прославился? Благодаря итальянскому репертуару. Но я не могу сделать театр исключительно итальянским. В наше время это грозит провинциальностью. Стефан (Лисснер.— "Ъ") завел правильную практику — по четыре-пять названий из международного репертуара каждый год, это количество нужно оставить. Но мы же хотим, чтобы и итальянские оперы все-таки были достойно представлены, так? И тогда получается, что единственное решение — это увеличить общее число постановок в сезоне. Но это стоит денег.

— И для этого вы приглашаете спонсоров в попечительский совет?

— Не только. Моя задача — организовать вокруг "Ла Скала" международное сообщество.

— Наподобие "Друзей Зальцбургского фестиваля"?

— Это один вариант, да. Но есть и просто индивидуальные люди со всего света, которые восхищаются этим театром и для которых важно, что они могут ему помочь. Вот, например, Михаил Куснирович — благодаря ему мы приедем на гастроли в Москву этой осенью.

— И сколько собирается денег?

— В прошлом году я лично, используя свои связи, собрал €10,8 млн. Это много, такого в "Ла Скала" еще не было. Но для меня важнее, что таким образом я обеспечиваю театру спокойное существование. Сейчас везде сокращают государственные субсидии. Единственное, что можно этому противопоставить,— это частные деньги, меценатская инициатива. Это прежде всего гибкость. Скажем, у меня есть сеть из шестидесяти спонсоров. Если десять отпадет — останется еще пятьдесят.

— И вы уверены, что впредь будете находить эти деньги?

— Да. Я должен. Такое сейчас время. Конечно, это сложно, конечно, тут есть лимит моих возможностей — я должен идти лично и просить, просить и просить. Это я никому не могу поручить. Но мне, возможно, легче, я когда-то был менеджером по продажам в Olivetti — ходил и предлагал купить пишущие машинки. Поначалу было, конечно, ужасно обидно, когда передо мной захлопывали дверь. Я шел в ближайшее кафе и плакал, чувствуя себя гадким утенком каким-то. Но потом я научился воспринимать отказы спокойно.

— Сколько у вас будет постановок в будущем сезоне?

— Пятнадцать опер, из них шесть — совершенно новые постановки, а еще две — копродукции с Зальцбургом. И семь балетов.

— Балет — тоже ваша сфера ответственности?

— Да, хотя я решил большую долю ответственности доверить Мауро Бигонцетти, который руководит балетной труппой. Сложность в том, что балет "Ла Скала" слишком долго жил на репертуаре семидесятых-восьмидесятых. Я решил делать три новые постановки каждый год — а раньше была одна раз в два-три года. Надеюсь, что труппа поймет мои резоны.

— А с публикой вы нашли общий язык, как вам кажется?

— Публика в "Ла Скала" не самая простая, это понятно. Есть проблема loggionisti (завсегдатаи галерки, не стесняющиеся в выражении эмоций.— "Ъ"). Но я позвал их к себе и сказал им: послушайте, если знаменитейший певец мне говорит: "Я не хочу петь в "Ла Скала", зачем мне ехать туда, где меня освистают" — то что получается? Мне приходится брать певца второго разряда. Вы злитесь еще сильнее. И так далее. Вы же любите оперу, но получается, что вы ее убиваете. Давайте устроим мораторий на пару лет и дадим хорошим артистам шанс вернуться.

— И получилось?

— Знаете, да, сработало на первом же открытии сезона. Ну было чуть-чуть "бу", как везде, но в остальном все прошло очень мирно.

— Что должно произойти, чтобы вы могли себе сказать: я пришел в "Ла Скала" не зря? Есть ли здесь для вас какие-то осязаемые критерии помимо финансовой успешности?

— Художественных целей у меня лично очень много, но на самом деле все очень просто. Итальянцы — самый одаренный народ на свете. Но не очень терпеливый. Так вот, если бы я мог помочь команде театра добыть те буквально десять процентов терпения, которых не хватает для того, чтобы обходиться без кризисов,— это было бы безусловное благо для театра. Тогда я бы счел свою задачу выполненной.