Этот конфликт — последняя колониальная война
ROBERT FISK, Special to Arab NewsРОБЕРТ ФИСК, специально для Arab News
Может ли Ариэль Шарон (Ariel Sharon) контролировать своих собственных людей? Может ли он контролировать свою армию? Может ли он сделать так, чтобы они прекратили убивать детей, оставляя мины-ловушки в садах или стреляя из танков по лагерям беженцев? Может ли Шарон запретить этой толпе, называемой армией, разрушать дома палестинских беженцев в секторе Газа? Может ли Шарон усмирить еврейских поселенцев, чтобы они перестали захватывать землю у палестинцев? Может ли он остановить убийц из своей секретной службы, чтобы те не охотились на своих палестинских врагов и не осуществляли "точечные убийства", как вчера робко назвала эти расправы компания BBC, стремясь избежать критики Израиля?
Естественно, задавать такие вопросы запрещено. Поэтому давайте их "легализуем". Теракты палестинских террористов-самоубийц в Иерусалиме и Хайфе ужасны, отвратительны, мерзки, непростительны. Я был непосредственным очевидцем последствий взрыва террориста-самоубийцы в иерусалимской пиццерии в августе: тела израильских женщин и детей, разорванные взрывчаткой; бомбы начинены гвоздями, чтобы те, кто останется в живых после взрыва, получили шрамы на всю жизнь.
Я помню обращение Ясира Арафата (Yasser Arafat) со словами соболезнования, и я тогда еще подумал — наверное, как и любой израильтянин,— что не верю ни единому его слову. Я и сейчас не верю.
Но спустя всего несколько часов после последней кровавой бойни в Израиле вдруг возник некий ключ к реальной проблеме. Госсекретаря США Колина Пауэлла (Colin Powell) расспрашивали на CNN с характерным подобострастием о его реакции на эту резню. Госсекретарь ответил, что ничто не может служить оправданием такому "терроризму", и в продолжение темы заговорил о тяжелом положении палестинцев, у которых "50% безработицы". При этих словах я так и сел. Безработица? Неужели Пауэлл думает, что все дело только в этом?
И я мысленно вернулся к его выступлению в Louisberg University 20 ноября, где он представлял (по крайней мере, нас хотели убедить в этом) свою ближневосточную инициативу. Ее лейтмотивом было: "Палестинцы должны...". Палестинцы должны "положить конец насилию"; палестинцы должны "арестовать, осудить и наказать исполнителей терактов"; палестинцам "необходимо понять, что, как бы ни были законны их претензии" — обратите внимание на слова "как бы ни" — "они не могут... выдвигаться путем насилия"; палестинцы "должны осознать, что насилие наносит страшный удар по Израилю". Только когда Пауэлл заявил слушателям, что израильская оккупация Западного берега и сектора Газа должна закончиться, стало ясно, что именно Израиль оккупирует Палестину, а не наоборот.
Действительность же заключается в том, что палестино-израильский конфликт — это последняя колониальная война. Французы полагали, что именно они были участниками последней битвы за колонии. Они давно завоевали Алжир. Они построили свои фермы и поселения на самой прекрасной земле Северной Африки. И когда алжирцы потребовали независимости, французы назвали их террористами: они расстреливали демонстрантов, пытали вражеских партизан и убивали — "точечными убийствами" — своих противников.
Абсолютно так же, в полном соответствии с правилами госдепартамента, CNN, BBC и Даунинг-стрит, мы реагируем теперь на последние убийства в Израиле. Арафат должен ожить, вернуться к реальности, чтобы выполнить свой долг полицейского от Запада на Ближнем Востоке. Он должен выполнить свой моральный долг безотносительно к боли и страданиям его народа.
Позвольте мне рассказать небольшую историю. За несколько часов до того, как я написал эту статью — ровно четыре часа спустя после того, как последний террорист-самоубийца взорвал себя и своих невинных жертв в Хайфе,— я побывал в жутком, грязном госпитале в пакистанском приграничном городе Кветта, куда доставляют жертв американских бомбардировок из числа афганцев. Окруженный тучами мух, на койке #12 лежал Махмат (Mahmat) — у большинства афганцев нет фамилии,— который рассказал мне о себе. В госпитале не было операторов CNN или репортеров BBC, которые бы снимали пациента. Их там не будет и впредь. Шесть дней назад Махмат спал в своем доме в деревне Карикарез, когда на нее упала бомба, сброшенная американским бомбардировщиком B-52. Махмат спал в одной комнате, жена с детьми — в другой. Погибли его сыновья Нурали (Nourali), десятилетний Джабер (Jaber), восьмилетний Джанаан (Janaan), шестилетний Саламо (Salamo), четырехлетний Твайир (Twayir) и единственная дочка, двухлетняя Палваша (Palwasha).
"Самолеты летают так высоко, что мы их не слышим. И на них обрушилась крыша дома",— рассказал Махмат. Его жена Рукия (Rukia) — он позволил мне на нее взглянуть — лежит в соседней комнате (койка #13). Тогда она еще не знала, что ее дети погибли. Ей 25 лет, она выглядит на все 45. Ее дети — как огромное число невинных афганцев в этой страшной войне за цивилизацию — стали жертвами, которых никогда не признают Буш (Bush) и Блэр (Blair).
И, наблюдая, как Махмат выпрашивает деньги — американская бомба уничтожила все его вещи, и под больничным одеялом он лежит голый,— я мысленно увидел нечто ужасное: он и разгневанный двоюродный брат рядом с ним, и дядя, и брат жены нападают на Америку, чтобы отомстить за убийство их семьи.
Однажды, как мне кажется, родственники Махмата накопят достаточно гнева, чтобы отомстить Соединенным Штатам, и в таком случае они станут террористами, людьми, использующими насилие. И вряд ли их руководители смогут их контролировать. Они не бен Ладены. Члены семьи Махмата сказали: "Мы не талибы и не арабы". Но, если честно, сможем ли мы винить их, если они решат нанести удар по Соединенным Штатам в ответ на то кровавое и ужасное преступление, что было совершено в отношении их семьи? Могут ли США прекратить бомбардировки деревень? Может ли Вашингтон убедить свои спецподразделения защищать пленных? Могут ли американцы контролировать своих собственных людей?
Перевела АЛЕНА Ъ-МИКЛАШЕВСКАЯ