Руслан Исаев о дискуссии вокруг использования метадона: «Дело в том, что определенный подход в лечении героиновой зависимости — это так называемый метадон. Метадон — это тоже наркотическое вещество по зависимости не меньше, чем героин, но его выдают по рецепту в диспансерах в различных странах Западной Европы, Северной Америки и так далее. Считается, что это снижает риск ВИЧ, гепатита. Плюс постоянно есть контроль, то есть наркоман каждый день приходит, отмечается и так далее. Это достаточно традиционный подход, и одна из немногих стран с выраженной опиатной проблемой — это Россия. У нас запрещен этот метадон, и это является камнем преткновения на различных круглых столах, совещаниях и так далее.
На самом деле после отмены этого наркотика смертность никак не изменилась по факту. И был правозащитник Мишель Казачек, который, собственно, в свое время, посетив Крым, и заявил о небывалой смертности. Наша делегация пригласила его в этом году посмотреть, встретиться с этими наркоманами, показать, что они живы, счастливы. Было заявлено, что даже были две беременные женщины-наркоманки, которые после отмены метадона не то, что остались жить, а родили здоровых детей. Мишель Казачек получил приглашение, и Крым ждет его визита.
С вашего позволения, поясню проблему метадона. Несмотря на то, что официально эти программы действуют, есть огромное количество противников и среди научного сообщества в западных странах, многие из них входят и в нашу Наркологическую гильдию, которые высказывают озабоченность и являются противниками этого метода. Накоплен ряд исследований, данных и так далее, я сошлюсь на нашего голландского коллегу Мартина Коймена, в наших беседах он буквально заявляет, чтобы мы учились на их ошибках, не повторяли их ни в коем случае, не вводили у себя метадон. Это при том, что он является первым психиатром, который в 1973 году первый ввел метадоновую программу в Голландии. Сейчас он говорит: "Если бы я знал тогда, к чему это приведет, я бы сделал все, чтобы противостоять этому"».
О главном наркотике России: «Проблема героина более вычурна и заметна, то есть эти люди действительно быстро десоциализируются, деградируют, это ломки, это выглядит очень показательно. Но структура употребления меняется, то есть если где-то в начале нулевых у нас было 60-70% героиновых наркоманов, то сейчас их даже 50% нет, им пришли на смену "спайсы". Это не хуже и не лучше, это другая угроза, то есть "это безвредно почти, это как марихуана" и так далее, это очень коварный наркотик, и трудно сказать, какие последствия хуже. Нет ломок, но зато люди сходят с ума, совершают суициды и так далее. И это еще один из аргументов, почему мы против введения метадоновых программ в России. Зачем? Потому что метадон действует только против одного типа наркотиков. Если структура меняется, зачем сейчас нам это начинать запускать? Нам надо использовать такие механизмы, как реабилитация, которые позволяют людей возвращать к жизни вне зависимости от типа наркотиков».