В офисе Oriflame проходят обыски. По данным СМИ, в них участвуют представители Федеральной налоговой службы, Следственного комитета, Роспотребнадзора и ФСБ. Как заявили в пресс-службе компании, причины обысков неизвестны. Однако, по словам источников, действия правоохранителей связаны с налоговой проверкой в отношении Oriflame, которая началась несколько лет назад. Корреспондент «Коммерсантъ FM» Петр Пархоменко рассказал подробности ведущей радио новостей Наталье Ждановой.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
— Ты находишься прямо у офиса Oriflame сейчас?
— Да, на улице Усачева. Здание по-прежнему — ранее писали — оцеплено. Конечно, оцепление прямо по периметру здесь не стоит, но входы действительно перекрыты, впрочем, снаружи практически никого не видно. Видел я пару неприветливых довольно крупных мужчин с надписью ФСБ на спине. К сожалению, как-то не настроены они оказались с кем бы то ни было разговаривать, рассказать о том, что происходит внутри, и почему нельзя туда войти.
Как сообщали ранее, нельзя не только войти внутрь здания, но и выйти из него. По той информации, которая имеется, сотрудники, работники офиса, которые были там на момент, когда прибыли сотрудники правоохранительных органов, так и остались внутри. Один из них, глава пресс-службы компании, если я не ошибаюсь, который сообщил прессе о происходящем, сказал, что офис работает в штатном режиме.
К сожалению, как-то проверить, насколько это соответствует действительности, не представляется возможным. В пользу того, что сотрудники, которые сегодня были в офисе, вероятно, остаются внутри, говорит то, что никого из них не видно снаружи. Потому что, по крайней мере, по моему опыту наблюдений подобных событий, часто бывает, если в случае обыска всех сотрудников часто выгоняют на улицу, то редко они как-то незаметно садятся в автомобили и уезжают домой. Обычно они нервно курят где-нибудь неподалеку и активно обсуждают происходящее.
— Сейчас там вообще никого нет, да? И за все время, пока ты там находишься, никто оттуда не выходил?
— Нет, по крайней мере, за то время, которое я мог наблюдать входы в здание, никто не выходил, и, более того, никто не заходил. Видимо, те сотрудники, которые прибыли туда, вошли и, вероятно, продолжают там работать. Видел, как я уже говорил, буквально двух человек явно в соответствующем обмундировании, которые у главного входа находились — собственно мое с ними общение свелось к тому, что они помотали головой в ответ на вопрос, можно ли попасть внутрь.
— Автомобили каких-то служб стоят у здания?
— Автомобили, как это называется, со специальными цветографическими схемами — так правильно называется раскраска соответствующая и обозначение — таких я не видел. Впрочем, я не уверен, что там есть такие автомобили у Следственного комитета, у ФСБ — не уверен. Но я не думаю, что они непременно перемещаются именно на автомобилях, специально обозначенных — как правило, нет особой нужды. Поэтому, может быть, я их не видел. Может быть, они припаркованы где-то, что называется, не на виду.
— А окна закрыты, если в окошко заглянуть, посмотреть, что там происходит?
— Дело в том, что можно заглянуть, увидеть проходную на первом этаже. В окошко выше первого этажа как-то заглядывать пока не получилось. Можно, конечно, попробовать зайти, попасть в здание напротив, но я боюсь, что невооруженным глазом не многое смогу разглядеть.
— Сбегать за биноклем еще.
— Конечно, если бы я был экипирован соответствующей техникой, я бы ею с большим удовольствием пользовался. Но как-то пока нет.