«Власть делает все от нее зависящее, чтобы создать атмосферу конкуренции»

Валерий Соловей о том, почему власти не предприняли усилий для решения экономических проблем: «Я на самом деле довольно высокого мнения о компетентности правительственных чиновников, по крайней мере ряда из них. Они весьма компетентны и квалифицированы. Они просто исходили из того, что они находятся в политической рамке, геополитической, в которой лучше ничего не предпринимать, а надеяться на то, что ситуация сама как-то выведет. В истории России это бывало, и если ничего не делать, все может как-то и образуется. Это нормальная психология, которая результировалась в соответствующую экономическую политику. И сейчас даже некоторые из них осторожно не торжествуют, но говорят: "Смотрите же, мы же адаптировались, правда? А ничего не делали, а если бы делали, не было ли бы хуже?". Вы знаете, все, как часто бывает, сложнее.

Я знаю вполне либеральных чиновников, которые исходят из того, что в России надо развивать индустрию, восстанавливать некоторые отрасли. Вместе с тем это не исключает того, что надо выходить на глобальные рынки, но они справедливо говорят: "Знаете, мы же не конкурентоспособны на Западе. Но есть вообще большой Азиатско-Тихоокеанский регион, по крайней мере, в некоторых частях этого региона мы конкурентоспособны, нам надо выходить туда". С этим, кстати, связан в том числе перенос в российской экономической стратегии с западного направления на восточное. Это давно назрело до всяких санкций. Потому что российская экономическая стратегия была несбалансированна, она была ориентирована, сейчас они говорят: "Просто мы объективно пользуемся этой ситуацией".

Валерий Соловей об отношении граждан к офшорному скандалу: «Вы знаете, у них очень простое, опять же, описываемое русской традицией "царь ни при чем". Путин-то ни при чем, виноваты другие. Виноваты могут быть местные начальники, виноваты могут быть министры, в целом если обобщать, но не президент. Президент — это действительно сакрализованная фигура в Российской Федерации».

Политолог Дмитрий Орешкин о расстановке сил перед выборами и возможном составе новой Думы: «Я думаю, что они действительно будут получше по ряду причин: во-первых, нет особенных причин для беспокойства, в частности поэтому сменили караул при Центральной избирательной комиссии; во-вторых, весь процесс удачно встроен в рамки легального поля, которое устраивает Кремль, то есть левая оппозиция в достаточной мере ручная — есть и полулевая, левая полусредняя оппозиция. А те, кто, скажем, способны делать какие-то более жесткие заявления, они маргинализованы, у них шансов по партийным спискам практически нет, а в одномандатных округах максимум 5-10 мандатов — это в лучшем случае для них. Так что чего уж честно не посчитать голоса? Проблема не в этом, мне кажется.

Проблема в том, что выборы перестают быть инструментом, с помощью которого можно подкорректировать политический курс, а его, мне кажется, пора подкорректировать, и все больше людей об этом задумывается. К 2016 году никакой критической массы, конечно, не появится, способной подкорректировать курс, а вот к 2018 году все гораздо серьезнее, и выборы-то гораздо более серьезные. По большому счету, поскольку, честно говоря, статус парламента в значительной степени иллюзорен, какая разница, сколько там будет "Единой России", сколько будет коммунистов, все равно парламент будет себя вести так, как надо Кремлю, потому что, честно говоря, партии кормятся из того же самого Кремля — не большой секрет. Тем более что одномандатники — это новый канал для прохода во власть людей из той же самой номенклатуры, по существу, правда, регионального уровня. В этом смысле путинский консенсус элит работает вполне благополучно.

К 2018 году и ситуация будет похуже, скорее всего, и выборы поважнее, потому что в нашей стране все зависит от вертикали власти, а вертикаль власти зависит от того, кто на ней сидит. Поэтому насчет 2018 года я бы зарекаться не стал. Если исходить из демократических представлений, то корректировка курса будет, конечно, в левую сторону, потому что то, что называется правой или либеральной альтернативой, безнадежно дискредитировано в глазах большинства избирателей как курс, направленный на разрушение родины, на продажу ее оптом и в розницу Соединенным Штатам и так далее, и так далее. А в голове избирателей по-прежнему, еще с советских времен, с 90-х годов, точнее говоря, торчит идея, что надо все отобрать и разделить, и как раз эту идею и персонифицирует Геннадий Андреевич Зюганов.

Я думаю, что левых будет в парламенте больше, единороссов меньше, за счет одномандатников неформальная партия власти, не «Единая Россия», а широкий профсоюз, куда входят люди, заинтересованные в сохранении вертикали, потому что она для них несет нефтяные яблоки или газовые яйца, я не знаю, как это назвать. Все равно по партийным спискам пройдет больше левых, но, как показывает опыт, тот же самый Владимир Владимирович Путин вполне вменяемо сдерживает левацкую риторику господина Глазьева, и я думаю, это правильно, так что виртуально, может быть, парламент и станет полевее, но политика вряд ли станет переменной, а останется такой же, как была, то есть с упором на государственное, с упором на государственный контроль, ручное управление, большие расходы на оборону и так далее».

Валерий Соловей об опасениях власти в преддверии грядущих выборов: «Власть заинтересована в том, чтобы была конкуренция, хотя конкуренция все-таки в неких рамках. И крайне заинтересована в том, чтобы выборы произвели впечатление честных, нелицеприятных и объективных, поскольку есть опасение возникновения протестов, как это было в 2011 году. Поэтому она делает сейчас то, что от нее зависит, чтобы, по крайней мере, создать атмосферу конкурентности. Как это сработает — сказать трудно, потому что есть факторы, не зависящие от Кремля.

Есть два очень серьезных фактора риска. Первый — это ухудшение социального самочувствия общества. Вряд ли это проявится, правда, в сентябре. Вы знаете, это, с одной стороны, апатия и депрессия, а, с другой стороны, возможно, рост агрессивности. Это, безусловно, связано с экономической ситуацией, потому что это тяжелый кризис, кризис затянувшийся. И есть такая аксиома, что массовая динамика непредсказуема. То есть самые ничтожные причины могут вызвать очень серьезные последствия. Это опасение есть. И второе опасение связано с тем, что офшорный скандал вызвал пока не очень заметный, но на самом деле ощутимый рост внутриэлитной напряженности. И есть риск того, что одна из групп элиты будет вести себя очень нервически во время выборов или, скорее, после выборов. Давайте мы используем название "правящая" или "доминирующая группировка элиты" — та, которая как раз определяет правила. Дело не в том, какие серьезные вызовы и риски для этой группы и вообще для политиков, дело в том, как они их воспринимают. То есть ситуация действительна настолько, насколько она действительна для них. Или то, что в русской поговорке прекрасно передается: "У страха глаза велики". Вообще, в Кремле есть уверенность, что все будет под контролем».

О стратегиях пиара политиков и партий перед выборами и вероятности попадания оппозиционеров в Госдуму: «Скандалов будет изрядно. В основном, я думаю, они будут носить локальный характер, поскольку будут связаны с конкуренцией в мажоритарных округах, то есть там, где будут бороться кандидаты, а не партии, и будут они разворачиваться ближе к выборам, безусловно. Ну а в целом все кандидаты, все блоки, все избирательные объединения будут критиковать правительство. Мы знаем, кого они не будут критиковать, с кем они будут солидаризироваться, чью политику поддерживать, и кого они будут непременно критиковать. Правительство — всегда мальчик для битья в такой ситуации..