Почему «панамагейт» стал одним из самых громких политических скандалов последних лет? Гарантируют ли офшоры конфиденциальность в наше время? Можно ли сказать о том, что деофшоризация в России прошла успешно? На эти и другие вопросы ведущему «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву ответил партнер UFG Wealth Management Дмитрий Кленов в рамках программы «Действующие лица».
«Каждую сделку сейчас проверяют со всех сторон»
Дмитрий Кленов об итогах борьбы с офшорами: «После 2008 года началась широкомасштабная международная операция по борьбе с использованием офшоров для агрессивной и незаконной налоговой оптимизации и, безусловно, для использования офшоров с целью получения коррупционных доходов и отмывания денежных средств, полученных преступным путем, финансирования терроризма и так далее. И эти усилия дают свои плоды. То есть люди, которые работают в индустрии, на себе замечают, насколько тяжелее стало делать достаточно стандартные операции просто потому, что проверяют со всех сторон. Есть администратор, есть банк, есть контрагент, есть администратор контрагента, если сделка идет между двумя офшорными компаниями, есть аудиторы. По, например, многим низконалоговым юрисдикциям аудит обязателен. Аудит — это дополнительная ответственность, аудит по проверке, например, взаимосвязанных сделок, установление экономической обоснованности сделки, установление конечных бенефициаров актива или сторон по сделке. Поэтому, безусловно, контроля стало больше».
О последствиях «панамагейта»: «Этот скандал — это, безусловно, триггер, спусковой крючок для этих людей сделать активный шаг в сторону, скажем так, соответствия своих зарубежных структур действующему законодательству. Потому что если они сохранят это владение и никто об этом не будет знать, никто не застрахован от того, что через 3-4-5 лет это не станет достоянием общественности, и этим уже заинтересуются правоохранительные органы, поскольку это будет безусловным нарушением. Не только будет за неуведомление, например, об участии в контролируемой иностранной компании, но будет уже ответственность за неуплату налога, что, безусловно, намного серьезнее».
«Многие схемы, ради которых создавались офшоры, ушли в прошлое»
Дмитрий Кленов о том, для чего нужны офшоры в настоящее время: «Я бы сказал, что с офшорами была повышенная конфиденциальность, повышенная экономия на налогах. Сейчас во многом это ушло в прошлое либо несет на себе очень высокие риски быть раскрытыми в ходе автоматического обмена информацией или в ходе публикации конфиденциальной информации. Что касается налоговой оптимизации, тоже существуют повышенные риски: подобная схема может быть признана уклонением от уплаты налогов со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо же уже многие схемы, ради которых создавались офшоры, ушли в прошлое и не работают. Налоговые органы научились их идентифицировать на ранних стадиях.
Что сохранили офшоры? Это гибкость, безусловная гибкость, с одной стороны, с другой — эта возможность, опять же гибкость имеет несколько вариантов. Первое: если компания в безналоговой юрисдикции, она не ведет отчетность. Нет отчетности, есть определенная экономия просто на административных расходах. Это возможность международного ведения бизнеса, то есть открытие счетов практически в любой точке земного шара. Ну попробуйте, например, для российской компании открыть счет где-то в Панаме или, как уже это на слуху слово, в Лихтенштейне, в Бразилии, где-то еще. Иностранной компании, международной компании, к которым, безусловно, относятся офшоры, это сделать намного проще. Соответственно, это компании, которые встроены в международный бизнес, в международный товарооборот, в международные финансы. Я сейчас точно не беру в расчет никакие политические или иные ограничения, которые наложены на Россию. Я просто говорю в обычном режиме про российскую компанию без применения санкций или каких-либо внутренних ограничений. То же самое можно применить и к французской компании, и к немецкой компании в какой-то степени. Соответственно, есть практика делового оборота, которая сложилась на протяжении уже 20, 30, 40 лет. Практика, например, международной торговли, практика сделок слияний и поглощений. При подобной деятельности, безусловно, можно избежать офшоров, но зачем, когда это удобно и выгодно всем сторонам, при этом абсолютно законно».
О том, справедливо ли называть опубликованную информацию о счетах в панамских офшорах «гейтом»: «На мой взгляд, да, потому что то, что произошло — по сути, в публичную плоскость вылилось огромное количество информации, которая, безусловно, составляет коммерческую тайну. И не только тех людей, которые у всех на слуху, но и других людей, которые абсолютно законно вели свой бизнес и которые, вполне возможно, в результате этого могут пострадать просто потому, что их конкуренты узнают больше, чем они могли узнать до этого».
«На мой взгляд, безусловно, данная информация содержит очень много громких имен, и на громких именах всегда — это, наверное, такая уже практика — легко делать скандал, с одной стороны. С другой стороны, я, безусловно, не исключаю, что данная информация содержит в себе данные о неких нарушениях либо правового характера, либо этического характера, которые, безусловно, привлекают внимание».
«С 2008 года во всем мире начался крестовый поход против офшоров»
Дмитрий Кленов о том, как изменись офшоры с момента возникновения: «Офшоры исторически отличались высокой конфиденциальностью. Когда они начали появляться, ими стали пользоваться в российском бизнес-сообществе, это произошло порядка 20-25 лет тому назад. Безусловно, в те времена и в последующие лет 10 владение активами через офшоры обеспечивало практически абсолютную конфиденциальность, то есть невозможно было установить законным или незаконным образом, кто действительно стоит за офшорной компанией. Но с 2008 года начался крестовый поход против офшоров, опять же, не только в России и не столько в России, сколько по всему миру, и прозрачность очень сильно повысилась. И если изначально офшоры использовались в большей степени для конфиденциальности и для агрессивной налоговой оптимизации, то сейчас эти факторы точно не стоят на первом плане у людей, которые хотят создать офшор. То есть, скорее, сейчас это в какой-то степени безопасность, гибкость использования и, возможно, некоторая налоговая оптимизация. Но если мы рассчитываем на налоговую оптимизацию, мы должны все правильно делать с точки зрения Налогового кодекса Российской Федерации, если мы собираемся оптимизировать налоги, которые так или иначе связаны с Россией. И в этом случае стоимость механизмов уже практически сравнивается с размером экономии, которую мы получаем, поэтому сейчас налоговая оптимизация уходит на второй план. Конфиденциальность, как показывают последние новости, — это иллюзия».
О конфиденциальности офшоров: «Иллюзия абсолютной конфиденциальности начала развеиваться достаточно давно. В 2013 году этот же Международный консорциум журналистских расследований выложил в интернет огромное количество информации, относящейся именно к офшорным компаниям, где тоже, в частности, засветились российские крупные бизнесмены-чиновники. В 2015 году ушла база о более чем 100 тыс. счетов в банке HSBC, и это тоже стало достоянием общественности. Поэтому в эру высоких технологий и невозможности абсолютной защиты информации всегда найдется на нее спрос и со стороны госорганов, и со стороны просто страждущих».