"Русский балет" Вячеслава Гордеева арендовал Малый театр, чтобы показать в нем премьеру балета "Золушка". Для рекламы были задействованы новейшие пиаровские методологии. Доверчивой публике наобещали с три короба, и она покорно скушала некачественный продукт.
"Золушка" якобы вернулась на столичные сцены "после долгих лет отсутствия", хотя этот балет не сходит со сцен по крайней мере трех театров Москвы. Заявленные в главных партиях "мировые звезды Мариинского театра" Майя Думченко и Евгений Иванченко — вовсе не "мировые звезды". То есть за границу вместе с театром они, конечно, ездят. Но тогда и меня можно считать мировой звездой — тоже поколесила по свету с ансамблем Моисеева. К тому же Евгений Иванченко, главное достоинство которого состоит в физической силе, позволяющей ему носить самых тяжелых партнерш, с этого года приглашен в Большой — специально для крупной балерины Волочковой. А Майя Думченко исполняет в "Золушке" служебную роль Феи, главная обязанность которой — вовремя махнуть палочкой.
Ну, да это все частности, была бы рекламируемая продукция качественной. Однако хореограф из Вячеслава Гордеева никудышный. Потому что, как многие балетные артисты, он пребывает в убеждении, что ставить спектакли — значит суммировать движения. В классическом экзерсисе их наберется с сотню, и если приставлять одно к другому, то, как у Агафьи Тихоновны, получится искомый жених. Жених, однако, не получается. А получается нечто вроде праздничного набора, некогда добываемого совгражданами к Новому году, где была обязательная банка шпрот — адажио с непременными арабесками, вожделенная палка сухой колбасы (jete en tournant и двойные assembles), бутылка московского полусладкого "Шампанского" в виде спецэффектов — дыма и лампочек, консервированный лосось из фуэте и нагрузочный пакет гречки в виде пантомимы. И ведь все, если помните, бывали счастливы. Так же счастливы и зрители "Золушки", увидев на сцене то, что, как им авторитетно заявили, считается балетом.
Да и упакован "подарочный набор" по-советски некрасиво: деньги правительства Московской области и Русского купеческого клуба были потрачены на подслеповатые задники, на которых с трудом можно было разглядеть мятые "французские" окна дворца или муторную морду сфинкса, смахивающего на собачку с деревенского стенного коврика (художник Юрий Устинов) и убогий реквизит из обмотанных блескучей тканью канцелярских стульев, исполняющих обязанности тронов.
В качестве образца для подражания патриот Гордеев выбрал не какого-нибудь гнилого западника, а отечественного столпа драмбалета Ростислава Захарова, позаимствовав у его "Золушки" и сценарную разработку, и урезанный лексикон, и даже порядок номеров. Но, не обладая необходимыми режиссерскими навыками и толковыми музконсультантами, все время садится в лужу. То на тему Золушки у него пляшут какие-то мужики с ведрами на голове и метлами в руках (потом выясняется, что это — "хворост"). То влюбленный принц, чтобы сделать свой большой пируэт, деловито поворачивается задом к Золушке, которая в это время буквально пошла по рукам придворных.
Из самостоятельных режиссерских находок следует отметить отмену побега Золушки из дворца (в бедненьком платьице она прямо-таки ползает под ногами принца, но тот бесцеремонно перешагивает через нее, польстившись на блестящую туфлю), а также отсутствие хрестоматийной примерки (Золушка вместе с семьей поселяется во дворце в ожидании принца из кругосветки, но в самый последний момент ее туфлю уворовывает Мачеха, и, если бы не фея, ткнувшая в героиню палкой-указкой, хеппи-энда дети бы не дождались. Дань фрейдизму отдает режиссерская находка в сцене любовного объяснения: герои застывают в целомудренной неподвижности, а их двойники у задника показывают все, что они сделали бы друг с другом, если бы не мешало воспитание.
И все это, как утверждают авторы в буклете,— "жизнеутверждающие идеи, которые хотелось провозгласить во весь голос". Золушку танцует миловидная Анжелика Тагирова, у которой (если верить буклету) "особенно рельефно выступают хрупкость, надлом и особая аккуратность исполнительской манеры". К счастью, надлом выступил нерельефно, что позволило девушке выглядеть вполне здоровой и миловидной. Неповоротливый Евгений Иванченко со скрипом справляется с техническими элементами, хотя, по уверениям того же буклета, "балетные принцы Петипа и герои Баланчина... покорно склоняют голову перед искусством артиста". Видимо, принц Гордеева посильнее героя Баланчина будет — не склонился.
В художественном смысле "Золушка" — катастрофа. Зато это пример того, как раскручивают ничтожнейшие события. Если заранее и много раз повторить, написать, развесить поперек улиц, что грядет мировая премьера с мировыми звездами, то на два Малых театра публики хватит.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА