Жан-Поль Раппно: мой дом существует в моей памяти
Режиссер фильма—открытия кинофестиваля франкофонии о ритме, архитектуре и учебе у актеров
Фестиваль кино
Предпремьерным показом фильма "Образцовые семьи", выходящим в российский прокат, в Москве открывается кинофестиваль франкофонии. Это — редкий для наших дней образец классического французского кино, опирающегося на сильную режиссерскую и актерскую традицию. Главный герой — экспат, работающий в Шанхае,— волей обстоятельств попадает в дом своего детства во французской провинции, где встречает втянутых в судебную тяжбу родственников, старых знакомых и новую любовь. С постановщиком этого семейного киноромана ЖАН-ПОЛЕМ РАППНО в Париже побеседовал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
— Вы родились в Осере, в историческом бургундском городке. И в эти же края, в самое сердце Франции, отправили в поисках счастья своего героя. Что вас вело — воспоминания юности, семейные предания?
— Я прожил в этом городке до 18 лет, пока не уехал учиться в Париж. Вот как случается в жизни: было три друга, один вырос, стал мэром, другой — министром, третий — риэлтором, как герой Жиля Леллуша. А я стал режиссером. Во многих своих фильмах вдохновляюсь образами людей, которых видел и о которых слышал еще в те годы. Однажды на съемках фильма "Бон вояж!" ко мне подошла исполнительница небольшой роли и сказала: "Спасибо, я чувствую ваше уважение к этой героине". Она была права: придумывая эту роль, я думал о своей матери. В "Образцовых семьях" не одна история, а множество разных переплетающихся историй, своего рода пазл. Истории необязательно моей семьи, но ее друзей, соседей, людей их общего круга. В каком-то смысле это еще и хроника жизни Франции, не только провинциальной. Когда хоронили Миттерана, все были удивлены, увидев двух его жен — официальную и другую. Две женщины появляются и в финале моего фильма, это тоже характеризует те изменения, которые происходят в провинции: она прямо из 50-х годов прошлого века ринулась в воды глобализации.
— Для вас это очень личный, даже интимный фильм. Почему вы не сняли его раньше, а он появился именно сейчас?
— Я почувствовал, что пришло время вернуться домой. Десять лет я был занят другим, высокобюджетным и сложным проектом, должен был снимать в Киргизии, но все лопнуло, ввергнув меня в депрессию. И я решил сделать что-то попроще, на хорошо знакомом материале. Герой моего фильма возвращается на малую родину. Вот и я решил таким образом вернуться в кино.
— А к Киргизии думаете потом вернуться?
— Хотелось бы, но боюсь, этого не произойдет. Уже пять лет как я отошел от этого проекта, потом перечитал сценарий — и почувствовал, что он мертв, из него ушел аромат. Пусть кто-то другой попробует его снять, но не я. Киноиндустрия очень изменилась за последние годы, фильмы, которые я хотел бы снимать, стоят слишком дорого — и это уже не для меня.
— А в том, интимном жанре все осталось по-прежнему?
— Вряд ли так можно сказать. Это тот тип французского фильма, который тоже уходит. Как уходит старая Франция. Приехав в дом своего детства, вместо него я увидел большое многоквартирное здание, деревья в парке были вырублены, все неузнаваемо изменилось, люди в том числе. И тогда я понял: мой дом все равно существует нетронутым, пускай только в моей голове, в моей памяти. И я его найду в реальности или воссоздам средствами кино.