Лечение — спокойное слово. Если речь идет о наших обычных недомоганиях, то и сам процесс спокойный: таблетки, уколы... Но, если болезнь из разряда тяжелых, опасных для жизни, лечение оборачивается противостоянием, борьбой, да что там — настоящей войной. Без союзников не справиться. В союзниках и лекарства, и люди: врачи, медсестры, нянечки. Для ребенка главный союзник, конечно, мама, она ему кажется главнее доктора.
Фото: Василий Попов, Коммерсантъ
Алешина болезнь такая тяжелая, что иначе как сражением ее не победишь. Она подступила к мальчику хитро, подло, исподтишка: стало побаливать в груди — казалось, сердце, но поначалу УЗИ ничего не показывало. А может быть, не показывало только в местной биробиджанской больнице? Потому что в хабаровской краевой все-таки показало: на Алешино сердце давил пищевод, потому что на него, в свою очередь, давила опухоль. Нейробластома. Рак.
Одного этого врага более чем достаточно, чтобы погубить человека. А к Алеше уже подбирался еще один, не менее опасный. Но о нем позже.
Нейробластома сопротивлялась лечению как могла. И резали ее, и травили. Ольга, Алешина мама, изучала новые термины, названия лекарств и тактические способы ведения войны: химиотерапия, полихимиотерапия, химиотерапия второй линии. Дошло и до терапии радиоактивным йодом — этот способ называется MIBG, и многие наши читатели знают, что в России он для лечения детей только-только начинает применяться. Алешу этим способом лечили в Корее, в Сеуле. И снова метастазы, операции, аутологичная (собственными клетками) трансплантация костного мозга, опять MIBG-терапия, причем не в Сеуле, потому что там случилась авария на установке, а в Сингапуре...
И надо добавить: все это за родительские деньги. Понятно, что к моменту, когда обнаружился еще один враг, денег у родителей уже не было.
Имя нового врага — миелодиспластический синдром. Врачи иногда говорят: предлейкоз. Обманчивое слово: вроде еще не лейкоз, а только "пред-", вроде еще можно удержаться на краю... На самом деле — попробуй удержись, когда костный мозг не производит нужных клеток крови и постоянно нужны переливания. Болезнь опасна не только как "пред-", но и сама по себе. И справиться с ней можно, заменив больной костный мозг здоровым, который будет работать правильно.
В союзниках у Алеши не только мама и папа, но еще и младший брат Данила. Чем же он может помочь?
— Они вместе играют, гуляют, Данила защищает Алешу,— говорит Ольга.
— Данила — Алешу? Он ведь на три года младше!
— Да, но готов за него биться. Алеша ведь слабенький.
На Данилу была еще одна надежда. Но в доноры костного мозга для Алеши он не подошел. Не удивляйтесь: согласно законам наследования Менделя, с которых начиналась генетика, родные братья и сестры оказываются полностью совместимыми только в четверти всех случаев. А родители — вообще никогда, максимум на 50%.
Все это Алешиным родителям объяснили в Петербурге, в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой. Врачи и ученые этого института вошли в число Алешиных союзников. И уже провели предварительный поиск неродственного донора. Сначала в Национальном регистре, который создал Русфонд вместе с этим НИИ и еще несколькими организациями. Но наш регистр пока недостаточно большой, в нем донора не нашлось. А вот в международной базе потенциальных доноров для Алеши оказалось много: 109. Так что же, дело сделано?
Нет, оно еще толком и не началось. Предварительный поиск бесплатный. А вот детальный... Теперь среди этих людей предстоит найти донора полностью совместимого, тщательно его обследовать и взять у него костный мозг. Или прямо из кости, или из венозной крови — это уж по его выбору. Потом заготовленный трансплантат нужно с курьером-врачом в кратчайший срок перевезти в Петербург. Никакими квотами это не покрывается. Знаете почему? Потому что это, говорят, не лечение, а услуга.
Так что скоро главным Алешиным союзником станет незнакомый человек. Один из 109 доноров. Интересно — кто? Какой он? Мужчина или женщина? Немец или, например, чех? Молодой или не очень? Блондин, брюнет или шатен? Бизнесмен или студент?
Но этого Алеша и его мама пока не узнают. Даже после того, как кроветворные стволовые клетки этого человека перельют Алеше, еще два года будет действовать правило анонимности донорства.