Фестиваль балет
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
В Большом театре Екатеринбургский театр оперы и балета представил программу с двумя балетами-номинантами — "Занавесом" на музыку Отторино Респиги в постановке Вячеслава Самодурова и "Step Lightly / Осторожной поступью", поставленным Соль Леон и Полом Лайтфутом на музыку народных болгарских песен. Рассказывает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
Екатеринбургский балет и его художественный руководитель Вячеслав Самодуров — фавориты последних двух "Масок": в позапрошлом году вся труппа отхватила приз за лучший спектакль, Самодуров же признается лучшим хореографом уже два года подряд. На этот раз обласканный коллектив и его креативный худрук привезли на "Маску" сразу три балета, контрастных по стилю, жанру и художественным задачам. Два из них — 20-минутный "Занавес" самого Вячеслава Самодурова и той же длительности "Step Lightly / Осторожной поступью" Пола Лайтфута и Соль Леон — конкурируют между собой в номинации "Лучший спектакль". Шансы обоих просчитать трудно.
"Занавес" — новая постановка Вячеслава Самодурова (поэтому балетмейстер участвует в состязании и как лучший хореограф) — показывает балетный спектакль в непривычном ракурсе, как бы с изнанки. На заднике сцены горят огни фальшивой рампы, артисты в основном танцуют спиной к реальным зрителям, а лицом — к воображаемым, ну, в крайнем случае — в профиль. Эпизоды, обращенные к публике, изображают закулисье. Получается такой балет в квадрате: пуантный, неоклассический, постмодернистский и — пародийный. Пожалуй, в этом главное обаяние спектакля: хореограф Самодуров, экс-премьер Мариинки, отважился посмотреть на обожаемую им классику глазами полного профана, подчеркнув ее забавные черты.
Из огромного словаря классических движений хореограф сконцентрировался на трех самых распространенных. Это арабески и большие батманы (их тут делают во всевозможных вариантах, в разных ракурсах и во все стороны), прыжки амбуате (это когда балеринки скачут, словно лошадки, взбрыкивая полусогнутыми ножками вперед) и всевозможные па-де-бурре (это такое мелкое топотанье на пуантах, на месте или с продвижением по сцене). Исполненные по-баланчински в быстром темпе и синкопированном ритме, они придают классике легкий налет идиотизма, подчеркнутый утрированной работой рук, либо жестко фиксирующих позиции, либо разливающихся в "лебединых" волнах. Комизма добавляют три дуэта. В первом, партерном, партнер, ползая под своей дамой, в буквальном смысле ставит ее ноги в правильные позиции, двигая нелепую девушку в нужных направлениях. Во втором — высокая солистка самозабвенно топчется на пуантах, а кавалер мотается где-то под ее руками, пытаясь соответствовать прихотливым передвижениям партнерши. Для третьего дуэта доминирующей хохмы хореограф не придумал, впрочем, и в первых двух юмор тушуется из-за того, что артисты исполняют свои партии так, будто танцуют какую-нибудь высокоморальную "Раймонду".
Но и сам хореограф не вполне последователен: он часто путает закулисье и сцену, а драматургию центральной, балеринской роли как-то недодумал. Прима Большого Мария Александрова (номинированная в категории "Лучшая женская роль") танцует эту партию отлично — мощно и одновременно легко, с актерской отвагой и самоотверженностью, четко разграничивая парадный портрет своей героини и ее человеческую ипостась. Но даже обширный центральный монолог, в котором на фоне пышного занавеса балерину ловит ручным фонарем безымянный танцовщик, как бы освещая публике темные тайны ее души, не разъясняет, в чем, собственно, проблема героини. В одиночестве — цене звездности? В близком завершении карьеры? В том, что она разуверилась в искусстве, которому служит всю жизнь? Не дает ответа хореограф Самодуров — ни в режиссуре, ни в хореографии. Он довольствуется лишь частными намеками вроде комичного боксирования балерины с фонарем или ее скособоченных проходочек по сцене. Такие досадные недоработки-нестыковки и портят милый балетик, заставляя с тоской вспоминать не только эталонную "Симфонию ре мажор" Иржи Килиана, блистательно высмеивающую балетные штампы, но даже забавы "Игры в карты" Ратманского или "Классической симфонии" Посохова.
"Step Lightly / Осторожной поступью" примечателен тем, что это первый балет знаменитых Соль Леон и Пола Лайтфута, нынешних руководителей Нидерландского театра танца, поставленный в России. Свой юношеский, 1991 года, опыт маститые хореографы перенесли в Екатеринбург, потому что в стилистическом отношении он один из самых доступных для классической труппы. Расчет был верным: два солиста и особенно четыре солистки исполняют "Осторожной поступью" так упоенно и так качественно (гораздо точнее и чище, чем екатеринбуржцы танцуют "Занавес" своего худрука), что балет выглядит адекватным и очень живым. Он прелестен, этот пантеистический панегирик природным инстинктам и природным чувствам, он музыкален и текуч со своей скользящей хореографией и прихотливо сплетающимися ансамблями. В нем соло передается от женщины к женщине как задушевный лепет, дуэты перетекают в трио, квартеты и растворяются в общем танце, лейтмотивом которого служит поза младенца в утробе матери. Или, если хотите, зерна, дремлющего в земле.
И все же, несмотря на очарование этого спектакля, он оставляет ощущение дежавю: лет семь назад Музыкальный театр Станиславского показывал "Na Floresta / В лесу", столь же обаятельно льющийся и поэтично природный балет хореографа Начо Дуато, тоже выросшего под крылом Иржи Килиана. Сходство просвечивает и в приемах, и в движениях, и в сценических рисунках, даже в костюмах исполнителей. Что, конечно, ослабляет эффект новизны российского первенца голландских авторов. "Na Floresta / В лесу", кстати, "Маску" не получил.