В публикуемых Ъ обзорах приватизационных процессов до сих пор наибольшее внимание уделялось анализу условий и результатов проходящих в разных регионах страны аукционов и конкурсов. Это естественно: именно эти формы приватизации сегодня превалируют количественно. Третья — потенциально наиболее эффективная — акционирование — требует больше времени, ее конкретные процедуры сложнее и они противоречиво сформулированы. Что ж удивительного в том, что пока сравнительно немногие предприятия сумели выйти со своими акциями к потенциальным инвесторам. Однако с ходом времени, именно акционирование приобретает все больший удельный вес и постепенно становится центром, в котором сходятся как экономические, так и политические проблемы приватизации госимущества.
Только люди без фантазии держаться правил
Оценивая ход акционирования и приватизации в общих чертах, можно констатировать, что на уровне законов и президентских указов процесс, вроде бы, регламентирован достаточно полно и логично; основная часть принципиальных методологических проблем в сложившемся комплексе этих документов разрешена. При этом, что чрезвычайно важно, предложенное законодателем решение, как правило, встречает достаточное понимание у администрации и коллективов большинства подлежащих приватизации предприятий. Прочитав свод правил, предприятия готовы с охотой и надеждой на выигрыш приступать к игре. Им может что-то нравиться, что-то не нравиться, но играть они не против, поскольку правила таковы.
Совершенно иначе обстоят дела, когда конкретные игроки усаживаются за конкретный игральный стол. И главная беда тут даже не в том, что огромная доля процедурных и технических вопросов вообще никак не регламентирована. Это для приватизируемого предприятия порой оказывается даже небезвыгодно: иногда удается установить недостающие правила самим и к своей, разумеется, пользе. Гораздо хуже то, что установленные ранее правила поминутно меняются. И делает это уже крупье (Госкомимущество), называющий вдруг черное красным, а чет нечетом и etс.
Разумеется, каждая такая перемена ломает все расчеты предприятиям, находящимся в процессе преобразования. Причем зачастую ситуация для них меняется столь круто, что принятые при прежних правилах решения (по выбору варианта приватизации, например, или по определению размеров приватизационного фонда), бывшие более или менее выгодными, становятся абсолютно ошибочными. Особенную пикантность этой игре, придает то обстоятельство, что из нее невозможно выйти добровольно. Дирекция игорного дома (правительство) не велит. По знаменитому Указу #721 огромное количество российских предприятий — кровь из носу — обязаны приватизироваться через преобразование в открытые акционерные общества.
В некоторых случаях нестандартные решения власти вполне понятны. Было бы странно оспаривать необходимость индивидуального подхода к приватизации такого гиганта, как ВАЗ (подробнее о приватизации АвтоВАЗа смотрите стр. #12). Поэтому появление специального президентского Указа, дающего ВАЗу некоторые льготы сверх установленных законом, совершенно естественно. Странно однако, что этот Указ, как и другие подобного рода нестандартные решения, не опубликован. Возможно, что секретность нужна, чтобы не ввести в соблазн малых сих. Не то, ведь, завалят прошениями о подобных же льготах. Но отечественный опыт подсказывает, как тут обойтись без тайн. В имперские времена при подобных обстоятельствах вписывались в преамбулу Высочайшего Указа слова "не в пример прочим" — и указ преспокойно представал вниманию публики.
Гораздо неприятнее бывает, когда органы ГКИ нарушают правила не к выгоде наиболее влиятельных игроков, а к своей собственной. И связаны такие нарушения, большей частью, с так называемыми "холдингами". (Заметим в скобках, что в наших нынешних условиях это простое английское слово сделалось эвфемизмом, прикрывающим мимикрию госструктур, стремящихся без особых потерь перекраситься в модные цвета). Не будет преувеличением сказать, что никакое предприятие, сдающее приватизационные документы в ГКИ, не может быть уверено, что не окажется упрятанным в какой-либо чиновничий холдинг. А это — прямое нарушение сразу нескольких пунктов Указа #721.
Нет ничего нового под Луной. В упраздненном ныне Министерстве промышленности одно время любили поговорить о "холдингах" как о единственном средстве, способном сохранить на плаву хоть какую-то часть российской индустрии. Узаконить это замечательное лекарство Минпрому не удалось. Но вот Минпрома, вроде, нет, а любимая им идея живет и тихой сапой побеждает.
Впрочем, предприятия в этом вопросе получили помощь с весьма неожиданной стороны. Верховный Совет в своем постановлении от 27 октября запретил Госкомимуществу отдавать в создаваемые им же "холдинги" более 20% акций приватизируемых предприятий. Логика в этом решении довольно ясная: голосующие от имени государства акции (их как раз не более 20% по закону) отдавай кому угодно, а акции будущих частных акционеров трогать не смей.
Слепой полет — что может быть более захватывающим?
Но вернемся от нарушений правил к самим правилам. Дыр в них хватает, но самой широкой и емкой остается отсутствие процедуры продажи акций приватизируемых предприятий. Между тем, это, как раз, та проблема, которая наиболее остро волнует вполне конкретных живых людей. Положение на этот счет все еще разрабатывается в Госкомимуществе, когда оно выйдет, никто не знает, и весьма немногочисленные попытки сочинить правила продажи самостоятельно погоды не делают.
Неудивительно, что до самого последнего времени хоть какой-то доступ к этим акциям (в рамках установленных законом льгот) имели почти исключительно члены трудовых коллективов самих приватизируемых предприятий. Возможности сторонних лиц, то есть большинства населения страны и частных фирм, сводились практически к нулю. Однако, и трудовые коллективы были не слишком довольны механизмом продажи акций — точнее говоря, его отсутствием.
Предприятия с самого начала очень хотели получить право самостоятельно продавать свои акции, отходящие по закону к Фонду федерального имущества: получив такое право, они не без оснований рассчитывали найти способы быстро завладеть надежным контрольным пакетом (кредитование своих работников для покупки акций, ограничение доступа к продаваемым акциям сторонних покупателей при помощи разного рода организационных уловок и т.п.). Конечно, некоторые предприятия смогли и без того приобрести контрольный пакет, если им по карману оказался второй приватизационный вариант, но тогда сразу хотелось большего: иметь возможность пристроить и остальные акции по своему разумению. Если уж не собственным работникам, так работникам излюбленных контрагентов. И вот это желание исполнилось.
В президентском Указе #1229 от 14 октября (подробнее о нем — ниже) один из пунктов наделяет "акционерные общества, созданные в процессе приватизации, правами посредника при продаже акций этих акционерных обществ". Понятно, что с точки зрения большинства потенциальных акционеров такое решение вопроса далеко не идеально, особенно при отсутствии какой-либо разумной регламентации продажи, но и для них в нем есть кое-какие плюсы. Скорая распродажа первичного выпуска акций позволила бы новоиспеченным акционерным обществам немедленно приступить к вторичному выпуску, акции которого, надо надеяться, уже станут продаваться вполне стандартными путями (например, котироваться на фондовых биржах). Использовать эти плюсы Указа смогут прежде всего наиболее сильные предприятия. Как раз те, акции которых и способны заинтересовать многих. Согласитесь, лучше уж приобрести акции вторичного выпуска сильного предприятия, чем никаких.
Но тут необходимо еще одно примечание в скобках. Дело вот в чем: первичный выпуск гораздо заманчивее уже потому, что разница между продажной ценой крепкого предприятия и его истинной рыночной стоимостью чрезвычайно велика. И даже превышение номинала акции первичного выпуска в несколько раз в ходе торгов оставит достаточно места для весьма прибыльной игры на курсе. От акций последующих выпусков такого ожидать будет нельзя. Впрочем, не стоит пока загадывать, только реальная практика покажет, насколько активно смогут приватизируемые предприятия, не получившие пока от ГКИ никакой методической поддержки, распродавать свои акции, кто и сколько выиграет от этих продаж.
Наученный опытом наблюдатель легко вообразит себе многообразные комбинации, которым предстоит заклубиться вокруг сравнительно немногих действительно заманчивых для инвесторов российских предприятий, как только те начнут торговать своими акциями. Поверить, что такая торговля пройдет более или менее законопослушно, трудно. Хотя бы уже потому, что продавец крайне мало заинтересован в увеличении выручки: она все равно на 90% уходит в чуждый ему госбюджет. Пока же неразрешенность процедурных и технических вопросов приводит порой к совсем уж комическим эффектам. На днях на РТСБ с удручающей серьезностью ваучеры "с московской печатью" продавали по 4,5 тыс. руб., а ваучеры "с тамбовской печатью" — по 4.
Другим провалом в приватизационном законодательстве является отсутствие регламентации послерегистрационного периода жизнедеятельности разгосударствленных предприятий. Не сформулирован даже соответствующий документооборот. Поневоле в голову приходит мысль, что подспудно подразумевается дальнейшее (посмертное?) существование привычных государственных структур под новыми вывесками. Возможно, на наших глазах должно осуществиться глобальное переселение душ. Тем более, что в ближайшее время государство получит 20% голосов в каждом свежеприватизированном предприятии.
Даже относящиеся непосредственно к процессу приватизации аспекты послерегистрационного периода покуда — голое место. Так и не появилось пока положение об опционах для персонала и администрации. Поэтому предприятия, избравшие первый или третий вариант приватизации, вынуждены играть втемную. Месяц назад ГКИ провел конкурс на лучшие проекты некоторых документов, в частности, как раз, положения об опционах, но результатов пока нет.
Нет и положения о трастах, все официальные сведения о которых до сих пор заключаются в одном пункте Указа #721, рекомендовавшем фондам имущества отдавать принадлежащие им акции новых АО в доверительное управление. Причем, если этих акций больше половины, то исключительно с согласия трудового коллектива. А кому и на каких условиях? Так и неведомо.
В этом случае общая неосведомленность усугубляется тем, что по стране циркулируют, Бог весть, откуда взявшиеся проекты такого положения, причем, проекты разные. Многие принимаются действовать на основе этих проектов. Разумеется тех, что по случайности попались им в руки. Но, оказывается, можно проекты игнорировать, а опираться и на кое-что более надежное.
В тех проектах положения о трасте, которые попадались в наши руки, траст ни под каким видом не разрешается передавать госструктурам. А, вот, представитель нижегородского Фонда имущества на встрече с местной ассоциацией промышленников сообщил, что Фонд собирается порекомендовать бывшим директорам предприятий, работавшим впоследствии в отраслевых министерствах, зарегистрировать частные фирмы, которые и получат государственную часть акций соответствующих заводов в доверительное управление. Естественно, при такой трактовке непривычное для многих понятие "траст" наполняется весьма привычным содержанием. Некоторые эксперты полагают, что, поскольку разработка положения о трасте оказалась столь трудоемким и долгим делом, а как-то толковать это понятие уже решительно необходимо, имело бы смысл отдавать доверительное управление просто директорам предприятий. (Первый шаг в этом направлении, напомним, уже сделан: продавать подлежащее продаже предприятия будут сами.) Это, разумеется, не идеальное решение, но, во-первых, оно будет действовать в течение достаточно ограниченного времени, а во-вторых, лучше хоть какое, чем никакого вообще.
Впрочем огульно критиковать Госкомимущество в неоперативном законотворчестве было бы несправедливо. В иных случаях комитет проявляет даже чрезмерный педантизм. Негосударственному уму совершенно невозможно постичь, зачем надо было сверху распределять акции, покупаемые членами трудовых коллективов, по фиксированной цене (0,7 или 1,7 номинала — в зависимости от избранного варианта приватизации). Коллективы и сами бы легко разделили эти пряники ко всеобщему удовольствию. Но нет! И в результате, на этом этапе создалась крайне заманчивая возможность манипуляций — быть может, вполне отвечающих букве закона, но безусловно чреватых крупными скандалами на предприятиях. Кто мешает, например, наиболее изобретательному члену коллектива взять кредит, да и подписаться на предельное количество акций? Получит он, конечно, меньше заявленного, но — при условии, что предприятие стоящее, — ему и этого хватит, чтобы с кредитором рассчитаться, и вполне прилично наварить.
Я вам не тетушка. Я бабушка Чубайса
Мы рассмотрели пока две ситуации на рынке приватизации. Ситуацию когда правила есть, но их поминутно меняют. И ситуацию, когда игра идет вовсе без правил. Теперь посмотрим, что происходит, когда в игорный дом готовятся толпою войти новые нежданные игроки.
Указ Президента #1228 "О продаже за приватизационные чеки жилищного фонда, земельных участков и муниципальной собственности" уже достаточно комментировался (Ъ #36). Большинство комментариев содержали преувеличенные восторги по поводу разрешения торговать землей (вовсе там не содержащегося) и столь же преувеличенные сетованиях по поводу (якобы) напрасно пробужденных упований на такую торговлю. При этом, почти не замеченным прошел второй пункт Указа, в котором разрешено акционироваться наиболее простым путем — по Указу #721 — последней группе предприятий, для которых до сих пор приватизация была сравнительно осложнена. То есть средним предприятиям, у которых балансовая стоимость основных фондов составляла на начало 1992 года от 1 до 50 млн руб. Сроки указаны божеские — до 1 марта 1993 года. Но наибольшее значение имел следующий — #1229 — президентский Указ "О развитии системы приватизационных чеков в РФ" (Ъ #36).
Напомним, что сердцевину Указа составляет требование восемьдесят процентов акций каждого приватизируемого предприятия, относившегося к федеральной или областной собственности, продавать за ваучеры. Для большинства предприятий, находящихся в процессе акционирования, это требование прозвучало, как гром с ясного неба.
Сразу: политические причины издания Указа совершенно очевидны и на них нет нужды останавливаться подробно. Позволить, чтобы бумаги, воплощающие "народную приватизацию", котировались по цене десятка килограммов колбасы, правительству было не ловко. Между тем, как показал практический опыт тех самых "бабушек", которым Чубайс обещал скорое богатство, названная министром котировка в несколько десятков тысяч рублей оказалась несколько завышенной. Но вот способ, при помощи которого правительство пытается повысить курс приватизационных чеков, все же кажется странноватым.
Прежде всего очевидно, что восьмидесяти процентная квота показывает весьма амбициозные намерения законодателя. Но суждено ли этим намерениям сбыться? Хватит ли приватизационных чеков на все акции, которые они должны теперь выкупать?
Ваучеров всего выпускается примерно на полтора триллиона рублей; не забудем к тому же, что немалая часть их пойдет не на покупку акций, а на другие цели: на участие в конкурсах и аукционах, на приватизацию жилищного фонда, на те самые знаменитые земельные участки из предыдущего Указа и т.п. Допустим, на покупку акций пойдет две трети ваучеров — триллион рублей (на практике, вероятно - гораздо меньше, земля все-таки попривлекательнее, да и жилье...). Ну, а если совокупный уставный капитал вновь образуемых АО превысит 1250 миллиардов? Вполне вероятно. Ведь оценок этого совокупного капитала пока нет — Верховный Совет только-только сурово поручил правительству такую оценку произвести и представить (чрезвычайно интересно, как правительство будет это делать). Но многие аналитики уверены, что капитал непременно и будет больше 1250 млрд, и, возможно, существенно больше. Значит, авторы Указа хотят, чтобы приватизационные чеки котировались при покупке акций существенно выше номинала — причем выше номинала в тех полу-рыжковских рублях, в которых измерена продажная стоимость акционируемых предприятий. И это — от трех-четырех тысяч гайдаровских! Вот где настоящая игра на повышение, куда там западным банкам.