В прокат вышел фильм о Дальтоне Трамбо, великом сценаристе и коммунисте, брошенном в тюрьму и занесенном в черные списки в эпоху "красной паники" конца 1940-х годов, в просторечии — маккартизма. МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ констатировал, что режиссер "Трамбо" Джей Роуч не посрамил репутацию постановщика фильмов об Остине Пауэрсе.
Фото: Groundswell Productions
Премьера кино
Зачистка всех, кто "левее стенки" (1947-1962),— тема и поныне болезненная и страстная для Америки. Особенно для Голливуда, где террор принял форму гигантского шоу, а жертвы явили ярчайшие примеры и гражданского мужества, и трусости. Тем более постыдной, что выбор стоял не между жизнью и смертью, а между чистой совестью и виллой с бассейном. Доселе герои редких фильмов на тему были существами вымышленными. Появление фильма на документальной основе стало неизбежным пару лет назад. В экранное качество не могло не перейти количество сенсационных книг: и о "черных", и о "красных" (1935-1945) годах Голливуда, когда в Компартии состоял цвет американской культуры, а коммунизм вошел в светскую моду.
Трамбо был обречен стать первым героем эпохи, выведенным на экране. Не потому, что был гениальным сценаристом, оригинальным в любой поденщине, и автором величайшего антивоенного романа "Джонни дали винтовку" (1939). И не потому, что был самым дорогим сценаристом Голливуда, куда заявился прямо из колорадской пекарни, где работал десять клятых лет: его гонорары достигали $75 тыс. за фильм.
Художнику, чтобы стать героем фильма, необходима яркая черта, с творчеством не связанная: Ван Гог отрезал себе ухо, Джон Хьюстон не приступал к съемкам, не убив слона. Трамбо писал, сидя в ванне с постоянной температурой воды, курил сигареты в пижонском мундштуке, говорил, как писал, а писал, как говорил, то есть набело, что удивительно, принимая во внимание, сколько он пил.
Эксцентрична достойная братьев Коэн история сватовства страшненького Трамбо к красавице Клео: почему в фильме ее игнорируют — загадка. И отношения Трамбо с партией, из которой он вышел, а потом вернулся чисто из солидарности с коммунистами, выведенными в 1950-х на показательные процессы едва ли ни во всех штатах.
Естественно, Трамбо предстает перед зрителями сидящим в ванне. Странно еще, что не таскает ее за собой на вечеринки, допросы в комиссию по расследованию антиамериканской деятельности, в тюрьму, как Брайан Крэнстон тащит через весь фильм полный набор эксцентричных замашек и неврозов своего героя.
Снимать кино о "красной панике" — одно удовольствие. С протоколами пресловутой комиссии не сравнится никакой Брехт: бери и снимай. Роуч гордо усложнил себе задачу. Не страшно, что главными гонителями Трамбо выведены Джон Уэйн (Дэвид Джеймс Эллиотт) и журналистка-сплетница Хедда Хоппер (Хелен Миррен). Замашки у них действительно были гестаповские, но роли — второстепенные. Тут логика авторов понятна. Эксцентрика гнобят другие эксцентрики, если не клоуны. Гигант Уэйн, увильнувший от армии, страдает от того, что очкарик Трамбо на фронте побывал, а климактерическая Хоппер ежедневно меняет нелепейшие шляпки.
Непостижимо, почему палачи названы по именам, а жертвы, за исключением сценариста Йена Маклеллана Хантера и великого актера Эдварда Робинсона, сплошь вымышлены. Трамбо осудили в составе "голливудской десятки" — вместе с семью знаменитыми сценаристами, продюсером и знаменитым режиссером Эдвардом Дмитриком. Вместо них в фильме — бледные тени. Поддав трагизма, авторы снабдили одну из них раком. С ума сойти: там люди из окон бросались, травились, умирали после допросов от разрыва сердца, это, извините за цинизм, гораздо живописнее, чем вымышленный рак.
Злоключения Трамбо до выхода из тюрьмы пересказаны торопливо, и это тоже понятно. Роучу не терпится переключиться в комический регистр. Жизнь Трамбо на свободе, но в черных списках — плутовской роман. Маргинальные трэш-продюсеры братья Кинг (Джон Гудман, Стивен Рут) предложили ему анонимную работу. Правда, платили они в 15 раз меньше, чем привык получать Трамбо, но он просто стал писать больше и быстрее. А потом еще и собрал репрессированных коллег в подпольный сценарный цех. Под вымышленными именами или именами друзей Трамбо продал десятка два сценариев: список уточняется. Два из них — "Римские каникулы" (1953) и "Отважный" (1956) — удостоились "Оскаров": получала их уже вдова Трамбо.
Роуч в своей стихии: Джон Гудман размахивает бейсбольной битой, Трамбо драит сценарий Хантера о какой-то космической нечисти. Как, однако, весело жили люди после своей гражданской смерти.
В фильме Трамбо извлек из подполья красавчик Кирк Дуглас (Дин О`Горман), продюсер "Спартака", хотя сам Трамбо и его семья это отрицают: Дугласу был выгоден Трамбо как "сценарный негр". Здравствующего Дугласа выставлять клоуном себе дороже: Роуч отыгрался на Отто Преминджере (Кристиан Беркель), реально реабилитировавшем Трамбо: бритоголовый чурбан — вылитый Штрогейм в роли прусского офицера-садиста.
Благодаря этому клоуну Трамбо редкостно повезло: он вернулся в Голливуд. Знал бы, что там его поджидает Роуч, может, и передумал бы.