Вот уже несколько недель на мировых рынках цена на нефть Brent колеблется возле отметки $20 за баррель. Стоимость российской Urals несколько раз падала ниже $18 за баррель — при том, что российский бюджет рассчитан, исходя из более высокой цены. В субботу Владимир Путин заявил, что он "не думает, что падение цен на мировых рынках серьезно скажется на российской экономике". Хорошо, если это так. Обычно снижение мировых цен грозит России многими бедами, начиная с неисполнения доходной части бюджета и заканчивая спадом инвестиций в ТЭК и сокращением добычи.
В отличие от России промышленно развитые страны давно выработали систему мер, благодаря которой добыча нефти растет и в периоды спада на нефтяных рынках. Это результат государственной политики, нацеленной на максимальное извлечение сырья из низкодебитных скважин. Во всех странах с долгой историей нефтедобычи существует четкое разделение добывающих компаний. Вертикально интегрированные корпорации разрабатывают крупные и уникальные месторождения. Ну а истощенные месторождения, которые уже не интересны крупным компаниям, являются сырьевой базой для малых нефтедобытчиков (их еще называют независимыми). Например, в Северной Америке из 600 тыс. действующих скважин 450 тыс. — малодебитные, из которых независимые производители добывают 40% нефти и 65% природного газа.Именно потому, что в США много независимых производителей, там продолжают действовать скважины, добывающие, скажем, полтонны нефти в сутки. В России, даже если скважина дает 3-5 т в сутки, она стоит на пороге нулевой рентабельности, при том что обе страны по характеристикам своей минерально-сырьевой базы близки друг к другу.
Количество независимых производителей в США уже на протяжении многих лет составляет примерно 10 тыс. (в России их около 150). Как правило, в Соединенных Штатах независимая добыча — семейный бизнес. По статистике, в такой компании обычно десять постоянных работников и три временных. Одно такое предприятие в среднем добывает 18 тыс. т нефти в год (самые мелкие добывают всего несколько тонн нефти в сутки). При этом ежегодная средняя прибыль подобной компании достигает около $500 тыс.
Такая рентабельность возможна благодаря тому, что в США для малого нефтяного бизнеса уже давно существуют мощные льготы. Налоговое законодательство там устроено так, чтобы выжать не деньги с производителя, а максимально возможное количество нефти из скважин. Отсюда прямая взаимосвязь: чем сильнее истощены месторождения, тем меньше на них налоги. Они могут вообще не взиматься — например, когда цена на нефть опускается ниже $14 за баррель и держится на этой отметке более трех месяцев.
Благодаря налоговым льготам малодебитные месторождения разрабатываются в США при любой конъюнктуре рынка. Особенно показательным был период с 1997-го по 1998 год, когда мировая цена на нефть опустилась до крайне низкой отметки — $8-12 за баррель. В этих условиях нефтяные гиганты Америки сократили добычу нефти (российские поступили так же), а свободные средства направили в смежные производства, в частности в нефтепереработку. Однако небольшие производители не сокращали добычу на фоне ее уменьшения крупными компаниями. Даже в условиях низких цен они направляли средства на покупку, разведку и разработку месторождений. В 1994-1998 годах нефтяные запасы вертикально интегрированных компаний США сократились на 20%, а запасы независимых производителей выросли вдвое.
В России это невозможно. В налоговом законодательстве не учтены особенности истощенных месторождений. Все попытки ввести льготный режим заканчивались тем, что "большие" компании переводили в разряд малодебитных вполне продуктивные скважины. Приходилось возвращаться к налоговой уравниловке. Она привела к тому, что в России вполне полноценные по мировым меркам скважины забрасываются до лучших времен. Ежегодно миллионы тонн нефти остаются недобытыми и даже безвозвратно теряются.
Еще ни разу российская вертикально интегрированная компания не поделилась с независимой своими, пусть даже самыми плохими месторождениями. Возможно, время такой "сознательности" еще не пришло — крупные компании пока устраивает существующее положение вещей. К тому же большие компании так же, как и малые, проводят интенсификацию добычи на своих малодебитных месторождениях. Но они привлекают для увеличения добычи крупнейшие мировые сервисные компании, что не по карману малым добытчикам.
Пройдет несколько лет, и вертикально интегрированные холдинги поймут, что их экономика уже не выдерживает все возрастающего количества низкодебитных скважин. И тогда начнется массовый сброс таких скважин малым предприятиям. Вопрос только в том, останутся ли к тому времени в России потенциальные покупатели такого имущества. Возможно, они действительно вымрут.