Как стало известно «Коммерсантъ FM», родственники россиянки Марии Модель, пропавшей три месяца назад в Сербии, приступили к ее самостоятельным поискам. Сейчас ее родители Евгений и Марина Юрьевы находятся в Белграде, они намерены выехать в Косово. Евгений Юрьев рассказал подробности ведущей радио новостей Анне Казаковой.
Фото: Галина Азулай, Коммерсантъ / купить фото
— Расскажите, что к настоящему времени доподлинно известно о судьбе вашей дочери?
— Известно то же самое, что и в самом начале: прилетела в аэропорт «Тесла» в Белграде, и дальше практически ничего не известно, кроме нескольких IP-адресов, с которых выходил в Skype ее муж Виктор. Это произошло в первые две недели, и больше мы ничего практически не знаем. Проблема в том, что в России возбуждено уголовное дело Следственным комитетом о похищении и убийстве, активнейшие следственные действия были уже проведены.
Но у российских органов ограничены возможности, они в России действуют. А Интерпол, международный розыск — все это стоит. Но внутри самой Сербии фактически действий розыскных не осуществляется, потому что полиция сначала отказалась принять заявление на розыск, сейчас уже в январе опять адвокаты пытались подать, и никаких действий нет.
То есть это очень странная ситуация. Мы гигантские действия производим, но информации очень мало.
— Какие следы ведут в Косово, почему у вас появилась информация, что они могут быть в Косово?
— У нас есть два IP-адреса. Один из них — это приштинский IP-адрес, это IP-адрес, с которого был принят звонок в Skype или был звонок на Skype.
— Удалось ли добиться возбуждения уголовного дела за границей?
— Нет, не удалось. И более того, даже розыскное дело не возбуждено по каким-то непонятным причинам. Полиция фактически активно противодействует розыску. Сначала они просто, видимо, схалтурили и не произвели никаких действий. А теперь они просто уже изворачиваются, врут и так далее. Например, передали МИДу информацию о том, что Маша зарегистрирована в гостинице Белграда с такого-то числа. На самом деле, это было летом, когда она приезжала в Белград, и это был один день. Там просто поставлена буква «С», и получается, что она с этого момента в течение шести месяцев зарегистрирована в Сербии, хотя после этого она уже уезжала, приезжала и так далее — вообще в Сербии не находилась. Какие-то непонятные фальсификации.
— Вы говорите, что она летом еще в Сербии была и в октябре.
— Да, они с мужем путешествовали по Европе, заезжали тоже в Сербию, там фактически она один день была. Этот день теперь везде фигурирует, что они теперь с того момента проживают в Сербии, хотя уже после этого был въезд, выезд и так далее. Он зафиксирован.
— Оказывают ли вам необходимую поддержку российские консульские дипломатические службы?
— Да-да, очень сильно, просто невероятно сильно, постоянно на связи, и консультации постоянные, они активно забрасывают сербский МИД нотами и вопросами, запросами и так далее. Все, что только можно, они делают, это просто факт. И здесь поддержка большая общественности, сейчас пошли информирующие публикации в СМИ, и уже сигналы какие-то поступают хоть какие-то, мы сейчас с ними работаем, пытаемся работать. Сейчас мы не можем, например, взять данные: был сигнал, что Машу видели, но мы не можем взять данные с видеокамер, я просто не могу их просмотреть — я приехал сейчас в один из городов — потому что полиция их не дает посмотреть. Я, дурак, просто сам не взял их.
— А откуда у вас эти данные? К вам обращаются люди, вы как-то организуете самостоятельно?
— Сейчас идет кампания в прессе уже, то есть она сама собой началась, когда весь этот скандал стал известен, и люди звонят в редакции, как сообщают, но сигналов очень мало, то есть фактически сейчас два сигнала было за все время.
— А российские правоохранительные органы как-то вам помогают?
— Они провели интенсивнейшие следственные мероприятия, возбуждено уголовное дело по статьям «Похищение» и «Убийство», они поездили по всем городам, где Маша жила, там опросили, допросили всех, получили архивы всех социальных сетей и так далее. Но сейчас уже возможности ограничены. Я думаю, что если бы сербская полиция просто начала действовать, мы бы начали, мы четвертый месяц бьемся. И у меня, видите, голос бодрый такой, я просто привык так разговаривать, на самом деле, мы уже за пределами находимся.
— Что у вас в ближайших планах?
— Начинается, в каком-то сюрреализме, какая-то бюрократия, пытаемся встретиться с секретарем, министром МВД в Сербии, куда-то очередное заявление подать и так далее, то есть действия, на самом деле, пока никакие не производятся. Мы просто пытаемся пробиться.
— Какая помощь вам сейчас необходима?
— Я думаю, что сейчас надо просто информировать, потому что когда информирует российская пресса и СМИ, то подключается и белградская, и сербская, и они очень позитивно реагируют, и очень хорошая реакция общественности, люди хотят помогать, то есть нормальные, обычные люди — сербы, русские там в Сербии, они хотят помогать. Поэтому если идет информация в Россию, она тут же перекидывается туда.