Группа американских экспертов провела вчера в Москве презентацию доклада "Философия общих интересов: новый формат американо-российских отношений". Этот доклад, основные положения которого были представлены президенту Бушу во время подготовки его первой встречи с Владимиром Путиным в Любляне, стал идеологическим обоснованием российско-американского сближения. Корреспонденты Ъ БОРИС Ъ-ВОЛХОНСКИЙ и ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН побеседовали с руководителями авторского коллектива — ДЭВИДОМ БОРЕНОМ, ДЖОНОМ Э. МРОЗОМ И ПИТЕРОМ КАСТЕНФЕЛЬТОМ.
Дэвид Борен (David Boren) — бывший сенатор-демократ, глава сенатского комитета по разведке, бывший губернатор штата Оклахома, ныне президент университета Оклахомы. Известен приятельскими отношениями с действующим президентом США Джорджем Бушем (George W. Bush) и его отцом — Джорджем Бушем-старшим (George Bush).
Джон Эдвин Мроз (John Edwin Mroz) — основатель и президент института "Восток--Запад". В течение многих лет работал политическим советником глав европейских государств и членов Еврокомиссии, консультировал президента США Рональда Рейгана (Ronald Reagan), нескольких госсекретарей США.Питер Кастенфельт (Peter Castenfelt) — главный посредник между администрацией президента РФ и рабочей группой института "Восток--Запад" по американо-российским отношениям, член совета директоров института, бывший советник правительства России по экономическим вопросам.
— На основе каких данных вы готовили доклад?
Д. Б.: Нам были предоставлены исключительно благоприятные условия: мы имели возможность встречаться с людьми на самом высоком уровне. В России — с президентом Путиным, с Сергеем Ивановым, с Алексеем Кудриным, с главой "Газпрома" Алексеем Миллером, я могу продолжать этот список и дальше. После широкого обсуждения мы доложили результаты президенту Бушу, вице-президенту Чейни, советнику по национальной безопасности Кондолизе Райс. Меня особенно поразило то, как подошел к докладу президент Буш. Он очень подробно расспрашивал нас, вдаваясь во все, даже самые специфические детали. И прогресс, которого добилась Россия, произвел на него сильное впечатление. Он понял, что перед ним сильный лидер и, что вызывает наше особое уважение, это лидер, превыше всего ставящий национальные интересы России.П. К.: Часть проблемы еще и в том, что президенту России и его команде порой было трудно донести свое понимание проблем до западного общественного мнения. Они пошли на определенный риск, когда поддержали осуществление нашего проекта — ведь контролировать результат они не могли. Я думаю, что одним из факторов успеха было то, что авторы приехали сюда без заранее сложившегося мнения. Главной задачей было узнать, что на самом деле происходит в России.
— А чем, на ваш взгляд, отличается сейчас ситуация в России от той, которая была пять-десять лет назад?
Дж. М.: Десять лет назад у нас была эйфория в отношении России. И за это время в России произошло много такого, что мы не до конца понимали. Например, президента Буша очень потрясло то, насколько серьезно президент Путин относится к судебной реформе. Он пытается создать нормальное общество в России, когда рядовой гражданин будет чувствовать защиту закона. Действия президента Путина говорят больше, чем слова. Например, никто бы никогда не подумал, что можно реформировать "Газпром" — это огромная структура, и слишком много людей внутри нее получают слишком много денег.
П. К.: Есть разница между нынешней Россией и временами Горбачева и Ельцина. В те годы экономика России шла от плохого к худшему. Теперь же Россия гораздо тверже стоит на ногах и подходит к переговорам с более сильных позиций, отстаивая свои национальные интересы. Путин не стал брать займы, хотя программа реформирования экономики точно соответствует требованиям МВФ. Это свидетельство силы руководства России и заботы о национальных интересах.
— И все-таки что именно обусловило разворот на 180° в отношении руководства США к России?
Дж. М.: Я бы сказал, что выражение "разворот на 180°" не совсем точно. То отношение к России, которое президент Буш проявляет сейчас, не столь кардинально расходится с его предыдущими воззрениями.
Д. Б.: Да, у многих в окружении президента сохранялась инерция старого мышления. А сам президент Буш произвел на нас впечатление человека, который хочет докопаться до истины. И если говорить о развороте, то это разворот в мышлении рядовых американцев и политиков.
Я припоминаю беседы, состоявшиеся в Москве. Тогда и президент, и министр обороны сказали, что чисто военная угроза уходит в прошлое. И перечислили главные угрозы: терроризм, экстремизм, преступность, в том числе наркоторговля и отмывание денег, и региональные конфликты, которые дестабилизируют государства. Когда мы передали это президенту Бушу, он сказал, что его список главных угроз не сильно отличается от этого. А это значит, что теперь мы в одной лодке и список грозящих нам опасностей общий. Нынешний момент вторично представляет нам уникальный шанс, который мы упустили в начале 90-х: сформировать союз на длительную перспективу. Упустить такой шанс мы не можем себе позволить.
— А что же все-таки случилось в Любляне, во время первой встречи наших президентов? Это казалось чудом — то, как легко президенты нашли общий язык.
Д. Б.: Думаю, самое главное — это то, что оба президента — люди прямые. Я знаю это, потому что общался с ними обоими. Конечно, с президентом Бушем больше. Но у меня также очень близкие отношения и с его отцом, бывшим президентом. Я также был близким другом его деда — сенатора Буша. Когда я был студентом, сенатор Буш был моими учителем политических наук. Будучи человеком прямым, президент Буш принимает решения, основываясь на том, насколько прям и честен с ним его собеседник. Насколько я мог заметить в беседах с президентом Путиным, он тоже всегда очень прям в отношениях. Он никогда не тратит время попусту, а сразу переходит к решению проблем и смотрит, что хорошего он может сделать для своей страны.
— Что вы ожидаете от саммита на следующей неделе?
Д. Б.: Я думаю, от этой встречи следует ожидать определения новых рамок для широкого сотрудничества. Думаю, появится ясность в отношении конкретных цифр сокращения боеголовок. Будут предприняты шаги по поддержке интеграции России в мировую экономику. Получит развитие и предложение сенаторов Байдена и Лугара о реструктуризации части старого советского долга.
Президент Буш очень хотел не просто встретиться с президентом Путиным, но встретиться в приватной обстановке, чтобы не испытывать давление фактора времени. Именно поэтому он пригласил его в Техас. Это очень необычное приглашение. Обычно такие приглашения получают близкие друзья, родственники, люди, которых президент Буш знает давно. Это знак того, что между двумя президентами установились действительно близкие и дружеские отношения.
— Не боитесь ли вы, что случится что-то неожиданное, что президенты поддадутся сиюминутным эмоциям?
Дж. М.: Это практически невероятно. Президенты России и США — не фантазеры, а ответственные руководители. Мир находится в состоянии войны, нашей цивилизации грозит опасность. Сейчас неподходящее время для каких-то скоропалительных решений. Надо быть практичными, и я думаю, что президенты знают, что надо делать в такой ситуации.
Д. Б.: Они оба очень практичные люди. И я думаю, что результаты будут весьма положительными. Но это не будет окончание процесса, а его продолжение. Впереди еще очень много — интеграция России в ВТО, трансформация НАТО.
— В докладе содержится утверждение о том, что в наших отношениях есть и определенные риски. Какие именно?
Д. Б.: Один из главных наших врагов — цинизм. Мы уже много раз говорили о партнерстве и союзничестве, и люди могут спросить: "А что нового? Все эти слова мы много раз слышали, а реально ничего не происходило". Надо показать, что мы нуждаемся друг в друге, что наши отношения рассчитаны на длительную перспективу. Я думаю, что сам факт присутствия президента Путина на американской земле будет означать важный прорыв и поможет американцам понять, что сегодняшняя Россия совсем не та, которая была десять и даже пять лет тому назад.