Курорт на линии фронта
|
Курорт на линии фронта |
 |
| Туристы приезжают в Сухуми не только за загаром, но и за изрядной дозой адреналина |
Божья земля
"Когда Бог раздавал землю, лучшую он отдавал лучшим, а то, что оставалось, отдавал остальным. Когда он отдал все — и Север, и Юг, и Восток, и Запад, пришел к нему старый абхаз и сказал: 'Будь милосерден, не оставляй мой народ без земли!' 'Я отдал все. Ты сам виноват, ведь ты опоздал',— сказал Бог абхазу. 'Ко мне пришел гость, и я не мог уйти, бросив гостя',— ответил старик. Господь задумался. 'За твое гостеприимство я отдам тебе кусочек земли, который оставил для себя',— сказал Бог и отдал старику землю между морем и горами, землю, лучше которой нет ничего на свете".
Эту легенду в Абхазии любят рассказывать приезжим. Абхазские дети слушают ее как волшебную сказку. Говорят, что они впитывают любовь к своей земле с молоком матери. Старики часто вспоминают про абхазские войны, в ходе которых абхазов вытесняли с их земли, но так и не вытеснили. Самый свежий пример — восьмилетней давности. Рассказывают, что во время войны 1992-1993 годов два абхазских батальона отбили Сухуми и Гагру у грузинских военных, превосходивших абхазов по численности во много раз.
Дорога жизни
 |
| Абхазы называют свою родину мандариновым раем. Говорят, что за мандарины здесь и воюют |
С началом сезона этот пограничный пост ежедневно пропускает сотни мужчин и женщин. Женщин, конечно, больше: здесь, как и в любой кавказской республике, мужским делом считается война, а женщины занимаются хозяйством. Под хозяйством подразумевается и торговля.
На наших глазах молодые и пожилые абхазки с тележками, прогибающимися под тяжестью ящиков с мандаринами, медленно двигаются по длинному пограничному коридору. На российской стороне женщин встречают перекупщики. Они скупают мандарины по 9-12 рублей за килограмм, потом перепродают по 35-40. Сами поставщики зарабатывают копейки. Чтобы вырастить килограмм мандаринов, абхазской семье приходится потратить 7 рублей. 60 копеек за каждый килограмм они отдают таможне, при перевозке крупных партий — неофициально — гораздо больше. В среднем абхазская семья, занимающаяся мандариновым бизнесом, выращивает до 30 тонн фруктов в год.
— Почему вы не едете сами со своим товаром в Россию, ведь вы могли бы зарабатывать больше? — спрашиваю у пожилой абхазки Эммы Вагиви. Эмма только что сдала мандарины перекупщику и с пустыми ящиками возвращается домой, в Сухумский район.
 |
| Новоафонские пещеры — одна из главных достопримечательностей Абхазии, еще не изученная до конца спелеологами |
— Но теперь-то они дома,— настаиваю я.
— Знаешь, у нас анекдот хороший есть про это,— вмешивается в разговор подруга Эммы.— Абхаз лежит дома на диване, а жена с утра до ночи работает. Сосед говорит: "Слушай, дорогой, у тебя женщина как лошадь работает, а ты почему не помогаешь?" А муж отвечает: "Если сейчас война начнется, я, что же, уставший пойду воевать?"
Таксист Руслан, послушав пересказ беседы с женщинами, смеется: "Есть, конечно, у нас и такие, но в основном работаем и зарабатываем вместе. Я вот таксую, а жена по хозяйству". Руслан — сотрудник республиканского МВД. Зарплата — 80 рублей, шестеро детей и старая мать. Мать получает пенсию — 35 рублей. Приезд журналистов позволит семье Руслана жить безбедно месяцев пять. Местные таксисты понимают, что использовать войну в своих интересах нельзя, говорят, Бог накажет, поэтому, называя цену и принимая деньги, все время извиняются. За день работы они берут 500-600 рублей. Поездка в горы, когда таксист надевает на плечо автомат и берет к нему пару рожков, обходится рублей на 600 дороже.
Курорт за рубли
 |
| Сухумских мальчишек с детства учат защищать родину |
Цены в Абхазии низкие. Это заметно и по ресторанному меню. Хороший обед по-абхазски обходится туристам в 30-40 рублей. По-абхазски — это много мяса, острых приправ и вина. Основной гарнир к мясу — каша из кукурузной муки (мамалыга). В ресторане мамалыга стоит 5 рублей и пользуется большой популярностью и у туристов, и у местных жителей. Кукурузу в Абхазии выращивают, как в России пшеницу. В горных районах пшеница растет плохо, зато кукурузные поля видны издалека.
В Гагре, несмотря на позднюю осень, все еще много туристов из России. Абхазы говорят, что сюда едут два типа отдыхающих: те, кому не по карману заграничные курорты, или те, кому Анталья и Кипр уже приелись. "В прошлом году я туриста одного возил, тоже из Москвы,— говорит Руслан.— Так он все ругался сначала: то мобильный телефон не работает, то горячей воды в номере нет, то дождь пошел. Лучше бы, говорит, я в Египет с женой поехал. Я его и в горы возил, и в Пицунду, и Сухум показывал. Так, уезжая, он сказал: 'Я в вашу Абхазию влюбился. Жалко, что приехал сюда только в 40 лет!' Он и в этом году приезжал, в августе. Теперь с женой".
Город между адом и раем
 |
| В санатории МВО в Сухуми сохранился вполне советский быт. Новым явлением здесь стали лишь "голубые береты" |
Сухуми похож на Грозный между двумя войнами. Разрушенные административные здания и частные дома встречаются на каждом шагу. Есть улицы, где до сих пор не разобраны руины. У полуразрушенного Дворца спорта с сохранившимися каким-то чудом белыми колоннами растут пальмы и эвкалипты. Дворец от этого выглядит причудливо и загадочно. Сочетание разрухи и необыкновенно красивой природы привлекает многих — наверное, потому, что здесь остро чувствуешь, как хрупка грань между миром и войной, жизнью и смертью.
Нам рекомендуют санаторий МВО — один из сухумских военных санаториев на побережье, где проживание стоит недорого. Здесь нет горячей воды, холодная — только днем, номера не отапливаются, в сырые ночи здесь довольно холодно. Зато, выйдя из корпуса, сразу оказываешься у моря — его видно из окна. За это отдыхающие в сутки платят 250 рублей, с питанием — 330. Правда, проживание с питанием здесь заказывают редко: обилие недорогих закусочных и кафе на территории санатория позволяет каждый день ужинать в новом месте, и всякое по-своему интересно. Можно поесть на втором этаже, в кафе с видом на море, или посидеть в открытом заведении под пальмами с мандариновым соком в бокале. А для ценителей местных обычаев есть настоящая абхазская пацха — с очагом, медвежьей шкурой на стене, дощатыми столами и скамьями.
Тем, кто больше всего ценит комфорт, предложат пожить "на даче Сталина". Ну не на самой даче — в расположенном рядом особняке. Горячая вода, прачечная, качественное питание и близость к истории стоят $25 в сутки (платить надо в рублях).
Однако военные санатории пользуются все же большей популярностью — не только из-за дешевизны, но и потому что здесь безопаснее. В санатории МВО расположен штаб миротворческих войск, и посторонним попасть сюда сложно. Присутствие военных отдыхающим нисколько не мешает, а некоторых даже привлекает. "'Голубые береты' среди пальм и олеандров — это даже романтично",— признаются приезжие дамы.
В центре санатория, у Дома культуры, стоит памятник погибшим миротворцам. За четыре года — 87 человек. Их имена высечены на каменной плите. Поздно вечером и рано утром здесь звучит гимн России и почетный караул поднимает российский флаг.
Ночью на набережной в центре города необыкновенно тихо. На улицах ни души, слышен только шум прибоя. Вся набережная, кажется, пропитана сладким запахом цветущих деревьев. Это османт душистый — запах одного дерева наполняет благоуханием все вокруг на расстоянии 50 метров. Говорят, абхазы не могут жить в других местах, потому что их мучает тоска по запаху османта. Еще здесь растут пальмы, ядовитые олеандры, кипарисы и 300-летние эвкалипты. Тишина такая, что шаги гулко отдаются от стен домов на другой стороне улицы. "Иногда мне кажется, что я в раю, а иногда, что это такой ад",— говорит наш спутник Андрей, показывая на громадные колонны и чернеющие провалы в домах, похожих на разрушенные дворцы. Андрей — военнослужащий миротворческих сил, и гуляет он с нами, не спуская руки с автомата.
Из-за пальм выходят двое в камуфляже с автоматами наперевес и вежливо просят документы. Это милиционеры, патрулирующие улицы. Узнав, что мы журналисты, удивляются: "Что ж вы гуляете так поздно? У нас в это время на улицу не выходят". Милиционеры говорят: ночью город умирает, а днем снова оживает. Так продолжается уже восемь лет. Кого боятся абхазы? Милиционеры этого не знают. Просто после той войны здесь не гуляют по ночам.
ОЛЬГА АЛЛЕНОВА