Самарский губернатор КОНСТАНТИН ТИТОВ считает, что отношения центра с регионами перешли в стадию диктатуры финансов и их надо во многом радикально изменить. Об этом он рассказал в интервью корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-ГРАНИК.
— Как вы оцениваете программу правительства по развитию бюджетного федерализма?
— Само по себе наличие программы как документа — это уже хорошо. Это позволяет работать, критиковать и что-то совершенствовать. Но говорить о том, что у нас сегодня сформировались межбюджетные взаимоотношения на уровне государств с развитой системой федеративного устройства, было бы некорректно. У нас сегодня пока только декларируются определенные принципы. Соблюдение этих принципов даст нам возможность в итоге перейти к федеративному государству и его экономической основе — бюджетному федерализму.А пока, если посмотреть, как удовлетворяются те или иные аспекты финансового обеспечения субъектов федерации, то мы видим, что у нас снова вводится диктатура финансов. Как в тоталитарных государствах. Не диктатура законов, а диктатура финансов. В итоге каждый субъект федерации все время должен что-то просить, вымаливать у центра. Без этого он не может самостоятельно развиваться. Ярчайшим подтверждением этого является проект бюджета 2002 года, где сконцентрированы в центре ресурсы — якобы для обеспечения экономического выравнивания субъектов федерации. А на самом деле центр забирает у субъектов федерации деньги, а социальные программы сталкивает на уровень субъектов федерации. Перед субъектами федерации ставится совершенно невыполнимая задача.
— Но ведь правительство уже второй год, наоборот, говорит, что, забирая весь НДС на федеральный уровень, оно за счет этого берет на себя финансирование из специального фонда компенсаций неподъемных для регионов социальных законов — о ветеранах, о пособиях на детей.
— Это все декларация. Они финансируются из центрального фонда, но не в полном размере. Получают деньги полностью не все, а только очень депрессивные территории. А другие регионы отдают деньги в фонд, а фактически финансируют все сами.
— Вы не получаете полного размера?
— Ни по одной позиции. А есть еще проблема жилищно-коммунальной реформы. Оборотный налог на ЖКХ правительство отменило в прошлом году, то есть деньги изъяли из бюджетов, а фондов-то нет. И никто в государстве не думает о том, на какие средства и за чей счет и как будут проводить субъекты федерации жилищно-коммунальную реформу и, самое главное, за счет чего они сейчас должны содержать ЖКХ.
— Но правительство сказало, что отмененный налог на ЖКХ вы можете заменить дополнительным налогом на прибыль.
— Вы же знаете, как собирается налог на прибыль. К тому же, центр, по новому распределению налога на прибыль, со следующего года забирает себе львиную долю. Это только те, кто неглубоко вникает в бюджетную политику, могут считать благом новый закон о снижении ставки налога на прибыль до 24%. Конечно, получили преференции субъекты экономического хозяйствования, субъекты экономики, то есть корпорации, производители и т. д. Это очень здорово. Но права субъектов федерации опять нарушены. Если раньше 25% налога оставалось в субъекте федерации, а 75% шло в центр, то сегодня в субъекте федерации остается 65%, остальное — в центр. Конечно, то, что 100% подоходного налога остается на территории субъекта федерации,— это хорошо. Но мы должны серьезно понимать, что при нищенских доходах граждан этого недостаточно, чтобы проводить реформу ЖКХ и другие мероприятия.
— Но все-таки в бюджете этого года будет уже пять специальных фондов для поддержки субъектов федерации. Даже если финансирование наладить, то вам все равно не нравится система, которую правительство зафиксировало в программе?
— Я не против этой системы. Но надо законодательно определить, как идет финансирование через эти фонды. Для каждого субъекта федерации должно быть четко определено: вот эти деньги ты четко получаешь на учителей, вот эти деньги ты четко получаешь на развитие здравоохранения, вот эти деньги — на развитие энергетики. А трансферт — это деньги на выравнивание экономической ситуации региона. И поэтому, как ты считаешь нужным, так ты их и используешь. А то будет всегда, как сейчас: одни финансируются, другие — нет. А без этого: раньше ты в ногах валялся у чиновников одного фонда, теперь ты будешь валяться в ногах у чиновников пяти фондов. Это что, демократия, федерализм?
— А вы валялись когда-нибудь в ногах у чиновников?
— Нет, мне не надо валяться. У меня самодостаточная территория.
— Но приходилось ведь выбивать деньги?
— Конечно. Постоянно.
- А как это происходит? Вы приходите в Минфин и говорите — вот отдайте причитающиеся нам деньги? И как они аргументируют отказ?
— Нету денег и все. У них очень простой ответ. На всех, вы же понимаете, не хватает. Это они донорам отвечают. А когда приходит регион-реципиент, то ему говорят: "Тебе сколько ни давай, у тебя все равно никогда ничего не будет".
— Хорошо, как должна быть, по-вашему, устроена система межбюджетных отношений.
— Возьмем, например, фонд трансфертов. Это нормальный фонд, но сегодня он нуждается в существенном дополнении. Пусть часть денег, допустим 75% трансферта, мне дают деньгами из бюджета, а 25% — в виде налогового трансферта. Например, оставляют мне налоговый доход по НДС, равный 25% положенного мне трансферта. И тогда мне будет интересно больше собирать. А от этого и центр выиграет. Это общепризнанная мировая практика. Например, так происходит в Германии. Германия бедна ресурсами, но народ в ней богат. Потому что они грамотно подходят. И у них все субъекты федерации равны. А все почему? Просто, когда они пишут законы, думают не о себе и не о том, как бы главы правительств земель приезжали в центр просить, а наоборот, чтобы они как можно меньше приезжали бы в центр.
— Понятно, нынешняя система вас не стимулирует к увеличению сбора налогов.
— Абсолютно. Ни к чему не стимулирует. Регионам выгодно сегодня ничего не собирать, ничего не делать. В центре посчитают среднюю доходность по стране и дадут деньги. В Москве бюджет за 60 млрд рублей, а у меня всего 24 млрд, и мне спокойно — за счет Москвы очень многое перепадет. И все в нашей стране на это настроены. Если за счет изначально богатого региона можно все получить, зачем напрягаться и работать, зачем расширять налоговую базу — тебе это ничего не дает. Москва же дает самую большую долю в перераспределяемые трансферты. Там больше всего предприятий зарегистрировано.
— Но ведь вы тоже считаетесь регионом-донором или, как вы сказали, самодостаточным регионом.
— Если мы с вами повысим сейчас зарплату бюджетникам в два раза, как предполагается в бюджете-2002, то самодостаточными останутся только Москва, Санкт-Петербург и Ханты-Мансийск. У нас сразу дыра образуется в 1,5 млрд. Значит, я, в соответствии с этим, должен сократить инвестиционные программы. В итоге сокращается доходная база бюджета. А попробуй публично выступить, и тебе сразу скажут: как, ты против повышения зарплаты в бюджетной сфере? Нет. Я — за.
— И что должно делать правительство?
— Или вернуть часть доходов субъектам федерации, чтобы не страдали их инвестиционные программы, или расширить свою инвестиционную программу по строительству тех или иных объектов. Например, пусть заберет в центр финансирование строительства метро.
— Ну так вообще можно вернуться к плановой экономике.
— Ну давайте вернемся тогда к плановой экономике. То, что они делают, это и так уже начало плановой экономики. Они стараются побольше у нас забрать и как можно больше распределять из центра. Но проблема в том, что если они будут нам много давать, то у них в этом случае будет сокращаться объем доходов. А в 2003 году нам всем вместе придется выплачивать огромные деньги Парижскому клубу. И если мы не начнем рассчитываться, инвестиции просто не придут. А ведь мы бы могли больше зарабатывать и в тот же центр больше давать. Но у нас стимула работать нет. Дайте нам стимул. Система межбюджетных отношений должна быть устроена просто: государство должно помогать тем, кто развивается, подтягивать их и не мешать тем, кто уже хорошо работает.
— Может быть, опять разрешить регионам давать льготу по своей части налога на прибыль?
— Да, но как в Китае. Если предприятие не просто зарегистрировалось, но и открыло производство, то давать льготу. Мы в Самаре в свое время так и сделали. У нас сразу в этих районах, где собственная обеспеченность бюджета 14%, началась серьезная революция. Но потом нам запретили, потому что мы якобы нарушили программные установки правительства, по которым мы можем поддерживать не отдельные предприятия, а отрасли в целом.
— Но ведь центр запретил предоставление региональных льгот по налогу на прибыль не просто так: мол, вы трансферты требуете, а сами льготы по своей части налога даете.
— А тогда нужна совершенно другая бюджетная политика. Отдельно для регионов-доноров и отдельно для депрессивных территорий. Для депрессивных территорий, которым трансферты требуются, все делается по смете, как в вертикально интегрированной корпорации. А часть собственных доходов, по утвержденным центром программам, он направляет в инвестиции.
— А центр должен будет следить?
— Да, центр осуществляет контроль. Для этого есть КРУ Минфина, Счетная палата, прокуратура, в конце концов, есть ОБЭП и ФСБ. Пожалуйста, контролируй. И тогда эти регионы подтягиваются. Они живут нормально за счет нас, доноров, но по смете, а за счет собственных доходов они выравнивают экономическую ситуацию и увеличивают налогооблагаемую базу. А если губернатор деньги украл и вместо завода построил столицу своей республики, то у него будут серьезные неприятности.
— Но это тогда тоже централизация?
— Централизация для группы, которую нужно вытянуть.
— Как бы здоровая централизация?
— Да. А пока что в программе правительства фиксируется иждивенчество. И иждивенческая политика субъектов федерации.
— Получается, что регионы-реципиенты в массе своей довольны этой программой?
— Да. Им нравится ездить в Москву в командировки, выбивать деньги у чиновников, потом своим избирателям говорить: "Вот я поехал и выбил 50 тыс. рублей на развитие той или иной фермы".
— Но при этом все равно, как показывает опыт, даже при такой системе межбюджетных отношений за несколько лет увеличилось количество самодостаточных регионов. Было восемь, потом стало около пятнадцати.
— Это все как считать. Сегодня мы с вами посчитаем: все население страны за чертой бедности, кроме пяти человек. Завтра мы посчитаем с вами — 35% за чертой бедности.