Минобороны США заявило о необходимости начать наземную операцию в Ираке и Сирии. Усилия необходимо направить против запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство», отметил глава Пентагона Эштон Картер. В первую очередь, сухопутные войска нужно направить в наиболее важные населенные пункты — сирийскую Ракку и иракский Мосул, отмечают в Вашингтоне. Президент Института религии и политики Александр Игнатенко ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Петра Косенко.
Фото: Kaitsevae Peastaap, Коммерсантъ / купить фото
— Новость, которая претендует на то, чтобы стать сенсацией сегодняшнего дня, потому что Соединенные Штаты упорно в последний год говорили о том, что не собираются проводить наземную операцию против ИГ?
— Да, это своего рода сенсация, но сенсация маленькая, небольшая. Я думаю, что это проявление того противоречия, которое постоянно в течение длительного времени существует между Госдепом и силовиками, в первую очередь — Пентагоном. Это вызвано той неясностью, которая есть в созыве очередного этапа венского процесса, который был, предполагался, 25-го числа, но вот сейчас мы слышали в новостях, будет 27-28-го…
— Не просто слышали — мы это даже говорили в новостях только что.
— Да, а может быть, и не будет. Я отталкиваюсь именно от новостей. Это означает, что военные предлагают в качестве своего рода ситуационной альтернативы венскому процессу, которая предполагает — это очень важно иметь в виду — сохранение целостности и единства Сирии как государства, несколько иной процесс. А именно — нанесение ударов по «Исламскому государству» на каких-то участках сирийской территории и иракской территории. Мы конкретно слышали: в направлении Ракки, которая считается одной из де-факто столиц «Исламского государства», и Мосуле — это вторая фактическая столица «Исламского государства» на территории Ирака. Если я правильно понимаю, Пентагон не верит в то, что удастся сохранить единство Сирии и Ирака тоже, но это сейчас второй вопрос. Речь должна идти о создании зон оккупации. И две из таких зон оккупации должны будут контролировать американцы, которые — это очень важно иметь в виду — блокируются с курдами. Они и в Ракке…
— Прошу прощения, что перебиваю, вы напомнили мне историю, которую все неплохо знают по фильмам, например, «Спасти рядового Райана». Собственно говоря, это эпизод — 1944-1945 год, это оккупационные зоны, которые появились после падения режима нацистов в Германии. То есть получается, в некотором смысле США сейчас делают некий новый шаг в противовес политике, которую ведет Москва в Сирии, в частности? Поскольку они недвусмысленно указывают на то, что они собираются использовать сухопутные силы на территории Сирии, которая де-факто сейчас находится под неким негласным контролем российских военно-космических сил.
— Российских и иранских сухопутных сил.
— Да, и иранских. Получается, что здесь начинается такая вот попытка нарезать территорию страны на какие-то куски. В связи с этим возникает несколько практических вопросов. Понятно, что Москва здесь никоим образом не присоединится — ни в каком варианте, ни в каком формате — к американской коалиции. Здесь первый вопрос и важный: ответит ли Москва симметричным шагом и вводом сухопутных войск в каком-то виде на территорию Сирии — в данном случае давайте о Сирии поговорим — и не возникнет ли опасений, что российские ВКС могут, пусть даже и по ошибке, нанести удары по американским сухопутным войскам на территории Сирии?
— Если мы посмотрим на те зоны, которые контролируют через удары ВКС России в Сирии, начиная с той воздушной базы, где они сейчас дислоцированы, то мы увидим, что в Сирии район Ракки в эту зону не входит. Здесь, на сегодняшний день, во всяком случае, нет опасности столкновений — как их, кстати сказать, не было и в 1944-1945 годах.
— Знаете, я хочу сказать, что сейчас уже ситуация отличается. И мы все помним ситуацию с российским бомбардировщиком, которого сбили турецкие ВВС.
— Да, ну это вы провели аналогию, поэтому я с ней соотнесся. А я просто скажу, что на настоящий момент…
— Нет, понятно, что история не повторяется зеркально.
— Да, на настоящий момент нет опасности соприкосновения или столкновения, потому что контролируется…
— Хорошо, этой опасности нет. Тогда поговорим очень коротко — есть, как вам кажется, вероятность того, что Россия ответит на этот шаг вводом своих сухопутных сил в том или ином виде?
— Все это зависит от того, как, когда и в каком составе состоится венский процесс, женевский этап — то ли он будет в конце января, то ли в какие-то другие сроки, состоится ли он вообще и так далее. Но на сегодняшний день, когда мы с вами разговариваем, Россия явно не планирует вводить туда российские сухопутные силы, но изменение ситуации может привести и к изменению позиции.