Роман Виктюк представил свой новый спектакль "Мастер и Маргарита". Премьера инсценировки культовой книги советской интеллигенции совпала с полукруглым юбилеем режиссера и оказанными ему знаками высшего государственного внимания.
Церемония поздравления режиссера венчала спектакль. Она была короткой, но очень важной. На сцену поднялся председатель столичного комитета по культуре Сергей Худяков и зачитал некую, как он объявил, важную телеграмму. От кого она, было непонятно до последней строчки. И только когда прозвучало "Владимир Путин", стал ясен масштаб случившегося. Знак высшего государственного внимания был оказан режиссеру (причем не в круглый юбилей), всегда бравировавшему своей независимостью от официального признания и от традиций консервативной морали, шикарному маргиналу и любителю дорогих пиджаков, бывшему счастливому нищему, некогда дразнившему аудиторию открыто гомосексуальными сценическими мотивами, а теперь без устали поющему о красоте любви между кем угодно.
Было видно, что сам режиссер высочайшим вниманием смущен. От такого не отшутишься, как обычно делает господин Виктюк, какой-нибудь обаятельной скабрезностью. Хорошо еще, что путинская телеграмма настигла бывшего неформала не после какой-нибудь сомнительной итальянщины (которую Роман Виктюк одно время очень любил ставить) или маркиза де Сада, а под классический булгаковский роман, мечту любого советского интеллигента. Последняя премьера — а это была четвертая попытка режиссера инсценировать "Мастера и Маргариту" — просто обязана быть рассмотренной в свете положений президентского послания.
"Вы удивляете зрителей смелыми новациями, неожиданными трактовками образов",— пишет Владимир Путин. Роман Виктюк смелым жестом удалил из спектакля почти весь роман. Бесследно исчезла вся булгаковская Москва вместе с МАССОЛИТом, варьете и нехорошей квартирой, а похождения воландовой шайки выродились в пробежки молодых людей в черных трусах и белых майках. Все самые "вкусные" страницы романа пропали. Впрочем, от библейских сцен тоже остались какие-то невнятные огрызки. Из них запоминается только Иешуа, нежно поглаживающий свое обнаженное тело и вспоминающий о вчерашней встрече с неким прекрасным юношей. Но вообще-то в "Мастере и Маргарите" никакой фирменной виктюковской эротики нет. И никакой привычной трансвестии тоже, все по старинке: мужчин играют мужчины, женщин — женщины. Так что относительное новаторство режиссера налицо. Поначалу есть намек и на другую неожиданность: в главные герои выбивается Иван Бездомный. Но ненадолго — вскоре маэстро Воланд свое наверстывает.
"Вы ставите сложные нравственные проблемы",— напоминает президент. Главная нравственная проблема "Мастера и Маргариты" для Виктюка заключена в необходимости жить при советской власти. Апофеозом зла для него по-прежнему остаются два известных исторических персонажа. Позолоченными Лениными и серебристыми Сталиными в булгаковском спектакле уставлено полсцены. Самый главный Сталин, с сюрреалистически высунутым языком, украшает одну из ездящих по подмосткам больничных каталок. Ни в жизни, ни в смерти от него не убежать: покойные Мастер и Маргарита в финале укладываются под язык усатому. Сцена щедро украшена кумачовыми оборками плюс регулярно включается фонограмма аутентичных славословий советских трудящихся великому вождю. Неоригинально, конечно, зато сильно сокращает спектакль: весь бал у сатаны сводится к тому, что приподнятые актерами бюсты злодеев в полутьме неуклюже трутся друг о друга. Нечисть, в общем.
"Вам удается одинаково успешно работать со звездами нашего театра и кино и с молодыми актерами, открывать новые, неожиданные грани их таланта". Звезд театра и кино в этом спектакле нет. Есть звезды Театра Романа Виктюка, и ничего нового о них узнать не удастся. Дмитрий Бозин сильно омолодил своего Воланда. Он расхаживает в модной черной куртке на молнии, и микрофон транслирует в зал его жаркий шепот. Потом переодевается в черный же роскошный плащ и охотно распахивает его в танцах, демонстрируя завидную для князя тьмы физическую форму. Ведет он себя по-хозяйски: вся раздетая до кирпичного задника сцена, очевидно, представляет собой царство смерти. Огромный каркас-тетраэдр посреди нее должен обозначать сети зла — в них застрял опрокинувшийся крест с одинокой голой лампочкой. Воланд наслал на страну проклятые бюсты, задурил голову гражданам и поломал жизнь смиренному, добрейшему мастеру заодно с экспансивной львицей Маргаритой. Ключевой замысел так очевиден, что нет сил в нем признаться. Но и без других мыслей спектакль вызвал у публики прилив энтузиазма.
"Ваши яркие спектакли стали заметным явлением в российской театральной жизни". Многие бывшие поклонники давно уже решили не замечать искусства Романа Виктюка. Зато теперь его заметил президент.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ