Сегодня в Комсомольске-на-Амуре пройдут похороны "вора в законе" Евгения Васина (Джем, Батя), скончавшегося в хабаровском СИЗО. Проводить его в последний путь собралось более двух тысяч "авторитетов" со всей России и стран СНГ. Один из них, 47-летний Реваз Цицишвили (Цицка) до Комсомольска не добрался, умер прямо в самолете. С подробностями из Комсомольска-на-Амуре — СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН.
Слет "братков"
Поезда в Комсомольск ходят раз в сутки. Самолеты вообще не летают. Тем, кому вдруг придет в голову ехать в затерянный в дальневосточной тайге город, приходится сначала лететь до Хабаровска (восемь часов от Москвы), а затем еще столько же трястись в старом, разбитом микроавтобусе.Но все эти проблемы не коснулись "авторитетных" людей, прибывающих на похороны Бати. В Хабаровск они добирались не на обычных рейсовых, а на специально заказанных чартерных самолетах. За трое суток, прошедших после смерти Джема, в краевой центр прилетели спецборта, полные московских, новосибирских, уральских, тбилисских, среднеазиатских, сахалинских и даже якутских, как они себя называют, бродяг.
Только Реваз Цицишвили, не попавший на чартер, летел в Хабаровск из Москвы рейсовым самолетом. Когда лайнер уже начал заходить на посадку, ему внезапно стало плохо. Врачи "скорой", приехавшей прямо к трапу самолета, сделать уже ничего не смогли. Известный "вор в законе", четырежды судимый за хранение наркотиков, оружия и вымогательство, скончался от сердечного приступа. Его тело хотели тем же рейсом отправить в Москву, но потом решили вначале проводить в последний путь Джема, а потом все вместе лететь в Тбилиси — хоронить Цицку.
В аэропорту Хабаровска гостей встречали местные представители осиротевшей дальневосточной группировки "Общак". Отличить "братву" от других пассажиров было несложно. Это все коротко стриженные, широкоплечие мужчины в возрасте от 20 до 50. При этом видно, что принадлежат они не к бандитской среде, а к воровской касте. Почти у всех остались памятки от лагерной жизни: разбитые в драках костяшки пальцев, жуткие шрамы на бритых головах, золотые или железные зубы, татуировки на запястьях. "Братки" молча, без суеты приветствовались, заключая друг друга в объятия и похлопывая руками по спинам. Якуты и азиаты, выказывая уважение и соболезнование общаковским, здоровались с ними, пожимая руку по своему обычаю двумя руками. После короткой церемонии встречи в аэропорту каждую вновь прибывшую бригаду рассаживали по Land Cruiser и микроавтобусам Toyota в зависимости от ранга и количества и отправляли в Комсомольск.
В родном городе Бати прибывших также встречали члены "Общака", уже из местной организации. Центр по размещению гостей был открыт в холле гостиницы "Восход".
"Сразу после смерти Петровича (Васина.— Ъ) мы забронировали все городские гостиницы: 'Восход', 'Амур', 'Людмилу', 'Трио', 'Визит',— рассказывает комсомольский 'браток' Олег.— Заказали номера даже в соседнем поселке Солнечный. Подключили частный сектор. Уже расселили около двух тысяч, а люди все прибывают и прибывают".
"Вторые сутки на ногах,— вступает в разговор другой общаковский, Артур.— Ведь каждого гостя нужно не только поселить, но и помочь человеку в каких-то бытовых вопросах. Одного отвезти на автомойку (хабаровские, благовещенские, владивостокские воры приехали на своих автомобилях, преодолев сотни, а иногда и тысячи километров.— Ъ). Не ехать же в траурной церемонии на грязном джипе? Кому-то нужно, к примеру, погладить брюки или позвонить домой (сотовая связь в городе не работает.— Ъ). В общем, приходится крутиться. Ведь приезжаем мы, к примеру, к вам в Москву, и нас так же братаны встречают".
"Здесь нет беспредела"
К вечеру, когда поток гостей немного спал, блатные начали группами подтягиваться в кафе, расположенное в гостинице "Восход". Там всего шесть столиков, перед появлением "братвы" в зале сидели двое командировочных да супружеская пара. Когда вошла первая бригада из Благовещенска, супругов как ветром сдуло. Командировочные исчезли, увидев "братву" из Якутска.Рассевшись за столами, "братки" сделали заказ. Как ни странно, большим, чем водка, спросом пользовался "Майский чай". Лишь приглядевшись, я заметил, что клали его по четыре-пять пакетиков на маленькую чашку.
"Понимаешь, братан, после дальней дороги первое дело — не водяра и смаль, а взбодриться чифирком",— объяснил мне кто-то из общаковских.
В кафе вошел невысокий плотный мужчина средних лет, и все собравшиеся почтительно замолчали. Выдерживал паузу и вошедший, оглядывая присутствующих. Лишь когда в зале зашептали "Витек", он вдруг рявкнул: "Ну что, по шее вам всем надавать? Почему без звонков приехали?" И добавил уже другим тоном: "Здорово, сироты". Витек обошел всех собравшихся, каждому пожал руку, с кем-то обнялся. Затем взял в руку крохотную рюмку водки, которую все это время держала для него буфетчица, и сказал: "Давайте не чокаясь, большого человека потеряли".
Я оказался за одним столиком с хозяевами — комсомольскими, которые расположились отдельно, ближе к выходу. Ребята наперебой рассказывали о своем городе. "Говорить с тобой за весь Дальний Восток нас не уполномочили старшие,— сказал общаковский Саша.— Мы им за тебя сказали. Они сейчас думают. Сочтут нужным — сами расскажут. Я могу сказать про родной Комсомольск. Так вот — заслуга Петровича в том, что здесь нет беспредела".
"Точно,— перебивает Сашу Олег.— У нас город воровской, а не бандитский. Поэтому нет, как у вас в Москве, всяких там солнцевских, коптевских, а есть 'Общак'".
На вопрос, в чем разница между "Общаком" и солнцевскими, а иначе говоря, между воровским и бандитским, отвечал Саша: "Вот если у тебя кошелек из кармана утянули, это нормально, за это никто слова не скажет. А если с тебя сняли шапку, предварительно проломив голову бейсбольной битой, это уже беспредел. Были у нас такие в городе. Петрович дал команду, всю дичь повыловили. С тех пор тихо стало. Ночью можешь пьяный в стельку через весь город пройти с золотой цепью на шее и кошельком в руке, никто не тронет".
По словам общаковских, благодаря Васину комсомольская молодежь до сих пор не знает, что такое наркотики. "Я всю жизнь по лагерям, а травку не курю,— говорит Саша.— И город свой поганить не дам. У нас тут пытаются время от времени завести то эфедрин, то героин. Особенно усердствуют китайцы. Дошли до того, что в детских игрушках наркоту притащили. Опять же, пришли к ним домой, взяли всю партию и утопили в унитазе. А китайцам я сказал: 'Хочешь колоться — спрячься на помойке и колись, пока не сдохнешь'. А насчет продавать здесь — Батя сказал 'нет', значит, так и будет. Его слово — закон на Дальнем Востоке".
По рассказам "братвы", Комсомольск при Джеме вообще стал едва ли не самым тихим и спокойным городом России. "У нас здесь не стреляют,— с гордостью говорят они.— Даже на разборки мы ездим без автоматов, хотя курки, конечно, есть. Здесь за все время ни одного вора не убили, не то что у вас в Москве. Да что там говорить, к нам банкиры, как в Швейцарию, свои семьи вывозят, когда в долги залезают".
На вопрос о том, как же воры допустили поджог бара "Чародейка", во время которого погибли восемь человек, а еще два десятка оказались в больнице, ребята отвечают уклончиво: в семье, мол, не без урода. "Был тут один козел, который сейчас сидит,— рассказал Артур.— Он не поделил чего-то с владельцем 'Чародейки' и устроил всю эту канитель. А Батю менты взяли просто по принципу: твой, мол, город, значит, ты и стоишь за всем, что в нем происходит. А на самом деле он ни при чем. Во-первых, эта забегаловка просто не его уровень, а во-вторых, даже если бы он и решил, к примеру, отомстить владельцу 'Чародейки', то нашел бы куда более эффективный и безопасный для себя способ".
Уже под конец застолья кто-то из ребят, кажется Саша, решил подкрепить рассказы о Бате независимым мнением человека из народа. "Минуточку, дама! — крикнул он заглянувшей в кафе и уже кинувшейся было обратно женщине.— Ответьте на вопрос для журналиста, вам не страшно жить в нашем городе?"
— Страшно,— услышали в ответ Саша и примолкнувшие "братки".
Мой собеседник попытался выкрутиться:
— Тогда второй вопрос: а чего вы боитесь?
— С голоду помереть.