В московский кинопрокат вышла "Объединенная зона безопасности" (Joint Security Area) южнокорейского режиссера Парк Чан-Вука (Park Chan-Wook). Еще несколько лет назад этот фильм мог бы разве что присниться: наяву его не снял бы ни один фантаст. Сегодня такой фильм есть.
Это рассказ о том, как пограничники Северной и Южной Кореи, не спрашивая ни у кого разрешения, подружились и стали встречаться под покровом ночи, проводя время в застольных беседах и мальчишеских играх. Идиллии пришел конец, когда появился северокорейский командир и друзья были вынуждены перестрелять друг друга. Впрочем, на его месте мог бы оказаться и фанатик-антикоммунист с Юга.
Корейская публика устраивает этому фильму овацию каждый раз в одной и той же сцене: когда камера пересекает демаркационную линию с Севера на Юг — так называемый "мост, откуда не возвращаются". И хотя за время съемок и монтажа картины в политической ситуации двух стран многое переменилось, кинематограф опередил эти события, разыграв их в подсознании нации. "Объединенная зона безопасности" не случайно впервые за пределами Кореи была показана в Берлине — городе, пережившем трагедию раздела. Этот фильм стал серьезным конкурентом "Шири" — другого рекордсмена корейского проката. В этом фильме отдел северокорейских спецслужб пытается сорвать мирный процесс и закладывают бомбу на стадионе, где братаются лидеры двух Корей.
Возникает соблазн объяснить успех этих фильмов спекулятивностью темы. Но скорее справедлив обратный ход рассуждений. Именно потому, что нация стремится к объединению и находится на пассионарном подъеме, у нее получается кино энергичное, свободное, плюющее на политкорректность и правила хорошего вкуса, наполненное чувством трагической раздвоенности человека и нации. "Объединенная зона безопасности" — из этого разряда картин, пускай даже ей не хватает более тонких художественных нюансов.
Незадолго до объединения Германии Вим Вендерс (Wim Wenders) снял фильм "Небо над Берлином" с гениальной придумкой — ангелами, способными беспрепятственно порхать над Стеной. Корейцы придумали свои метафоры. В "Объединенной зоне безопасности" есть тоже своего рода ангел — миссионерша ООН с швейцарским паспортом и с темным генетическим прошлым: ее отец был северокорейским шпионом, заброшенным на Запад.
Корейцы правы, говоря, что их ситуация трагичнее германской: немцы хотя и были разделены, но друг против друга не воевали и гражданской войны не пережили. Тем важнее результат. Смотря фильм Парк Чан-Вука, думаешь о том, какая все же это хитрая штука — национальная идея. Бедная Северная и богатая Южная — обе Кореи через призму кинематографа видятся родными сестрами. И получаешь ответ на вопрос: почему почти каждый южный кореец мечтает о воссоединении с тоталитарным государством? Чувство общности здесь скорее напоминает семейные узы: они могут слабеть и рваться в плохие времена, но все же зов родной крови оказывается решающим.
Объединившись, корейское кино может стать серьезным конкурентом китайского на мировом рынке. Уже сегодня южнокорейские фильмы вышли на гребень фестивальной моды, и это, похоже, только начало. Однако возможны разные сценарии развития событий. Присоединение Гонконга к Китаю пока происходит в мягкой форме, и пекинская цензура оставляет нишу свободы для гонконгских кинематографистов с мировым именем. Тем не менее некоторые из них эмигрировали, другие впали в депрессию и декаданс. В Корее будет еще сложнее. На последнем Московском фестивале ретроспективу "Кино двух Корей" пришлось разделить и кинематограф с Севера, почти не изменившийся за полвека, рассматривать как культурологический курьез. Его энергия не слабее, но заряжен он электричеством противоположного знака. А минус на плюс в физике, как известно, дает минус.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ