На фестивале старинной музыки в Петербурге выступили сопрано Эвелин Табб и лютнист Энтони Рули. Зал был полон: британские музыканты известны во всем мире. Кроме того, на фестивале, где вообще мало поют, вокальные концерты пользуются повышенным спросом. Наконец, программа "Разноцветное пальто" обещала ароматные яства: любовь и мистику.
Сверхактуальный замысел программы возник у исполнителей на гастролях в Иерусалиме, в момент очередного обострения израильско-арабских отношений. Непримиримости фундаменталистов обеих сторон британские музыканты решили противопоставить программу, в которой три религии святого града — иудаизм, ислам и христианство — объединяла бы их общая любовь к поэзии и музыке и свойственное Ближнему Востоку переплетение чувственного и духовного. Четвертую религию (хотя это и не вполне религия) музыканты добавили сами: неоплатонизм или религия мистического, близкая суфизму или Каббале.
Однако в программу не вошли стихи и музыка Ближнего Востока: она представляет европейский взгляд на четыре религии. Песни, арии и сцены, созданные в Испании, Италии, Германии, Англии на протяжении шести веков, с XII по XVII, составили музыкальный patchwork, пестрый ковер из лоскутов. Мастерски сшитый — местами материя была так искусно пригнана, что швов было практически не разглядеть."Плач мавританки Зайды" итальянца Луиджи Росси (Luigi Rossi), темнокожая красавица в песне англичанина Джона Уилсона (John Wilson) и царь Давид, оплакивающий своего сына в сочинении испанца Алонсо Мударра (Alonso Mudarra),— Восток и Запад сплелись здесь в опасно крепких любовных объятиях, создав жгучую смесь экзальтации и смирения, утонченности и бесхитростности, наслаждения, отчаяния, просветления, неистовства.
Рули (Anthony Rooley) и Табб (Evelyn Tubb) покоряют публику поэтичностью своей композиции, театральностью ее подачи: Эвелин Табб — певица-актриса, ее позы, жесты, экзотические одеяния и церемониальный проход по залу неотъемлемы от ее пения. Но главное — они привносят в фестиваль (и так уже необычный для отечественной аудитории) воздух свободы, перформанса, экстравагантности, альтернативности, не теряя при этом прочной профессиональной почвы под ногами. Строгих ревнителей вкуса может шокировать "актерство" Табб, другие могут обсудить ее колоратуры — тихие, как бы слабые и незаметные (вещь абсолютно непонятная большинству отечественных вокалистов).
Однако обо всем этом невозможно думать в тот момент, когда Эвелин Табб посылает в зал легчайшую трель — воздушный поцелуй, переключает тембры голоса, будто меняет регистровку органа, и посреди европейской оперной арии одним движением распахивает дверь в магический, чувственный, терпкий мир Востока. Овации и бисы свидетельствовали о том, что у этого стиля гораздо больше поклонников, чем судей, а это значит, что на нашей строгого покроя концертной афише в будущем вполне возможны яркие заплатки.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА, Санкт-Петербург