Сто лет назад в швейцарском местечке Стампа в Альпах родился Альберто Джакометти (Alberto Giacometti), один из самых знаменитых скульпторов XX века. Он прославился тем, что наглядно продемонстрировал полное истощение этого вида искусства.
Рассказывают, что когда Джакометти после войны возвращался из Женевы в Париж, он вез с собой полдюжины спичечных коробков, в которых уместились все его скульптуры. Это, конечно, анекдот, но анекдот, весьма точно передающий суть его метода. Джакометти и в самом деле превратил человеческую фигуру — главный мотив классической скульптуры — в полное ничтожество, во что-то вроде обгорелой спички или ржавого гвоздя.
Джакометти не оставил стройных теорий по поводу своего творчества, хотя всю жизнь общался с самыми отборными европейскими интеллектуалами, начиная с предводителя сюрреалистов Андре Бретона до гуру экзистенциализма Жана Поля Сартра. Друзья Джакометти часто сетовали на его речевую невнятность, на то, что он никогда не мог объяснить словами то, что делал руками. Тем не менее, как следует из воспоминаний скульптора, уже в детстве, когда отец-художник пытался научить его правильно рисовать, он почему-то изображал предметы в натюрморте слишком маленькими по отношению к листу. Эту особенность восприятия он сохранил и в зрелом возрасте: "Когда я начал работать по памяти, я, к своему ужасу, обнаружил, что, когда я пытался вспомнить то, что я видел, скульптуры становились все меньше и меньше".
Впрочем, Джакометти не сразу нашел пластическое воплощение своей темы — он брал уроки у вполне "мясистого" Антуана Бурделя, интересовался кубистическими построениями Архипенко, конструировал мобили по примеру Колдера и, как и весь Париж в 20-е годы, переживал сильнейшее увлечение африканской скульптурой, "стилем негро". Вытянутые в струнку фигуры-тотемы с Кикладских островов и другая модная архаика сильнейшим образом повлияли на стиль Джакометти. Первый успех пришел к Джакометти скорее как к модному дизайнеру, чем как к художнику-авангардисту: на пару со своим братом Диего, часто служившим ему моделью, он открыл студию, где они изготовляли всякие прикладные штучки в стиле ар-деко — светильники, столики, декоративные фигурки.
После выставки 1927 года Джакометти заинтересовались сюрреалисты — его "Женщина-ложка" и фантасмагорические "Скульптуры в клетке" (каркасы, внутри которых болтались разные части человеческого тела, например нос) вошли в золотой фонд сюрреалистических мутантов, "невозможных объектов". Спустя несколько лет, когда Джакометти, пресытившись игрой воображения, заявил о своем решении вернуться к работе с натуры, Бретон вызвал его на ковер. Скульптор не стал устраивать скандала, заявив, что уйдет сам. Расставшись с сюрреалистами, в начале 1940-х он попал в объятия к экзистенциалистам, поощрявшим его новые пластические поиски.
Истощенная донельзя человеческая плоть в послевоенных скульптурах Джакометти многими была воспринята буквально, как напоминание о еще не отплаканных ужасах концлагерей. Хотя философы трактовали их гораздо шире, как извечную дуэль тела и души, балансирование между жизнью и смертью, бытием и небытием. Историки же довольно скоро констатировали, что вместе с Генри Муром Джакометти оказался последним большим классическим скульптором.
Джакометти никогда не стремился к признанию у публики, довольствуясь вниманием элиты, но громкий успех настиг его при жизни: после того как на Венецианской биеннале 1962 года его признали лучшим скульптором, слава его стала мировой. Через четыре года он скончался от рака желудка, безнадежно шутя, что всегда думал, что именно такая болезнь ему и уготована.
МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА