Свадебные книги — целый жанр. Сборники матримониальной поэзии, своды практических советов и рекомендаций, справочники. Как провести девичник, какие произносить тосты, как не измять платье и не возненавидеть мужа на следующий же день после свадьбы... Литература такого рода — как свадебное платье из комиссионки. Здесь все волнительно, а потому хорошо понятно большинству читателей. О более свежих решениях свадебной темы в современной словесности — ЛИЗА НОВИКОВА.
В литературе свадьба — это почти хеппи-энд. Она часто используется сочинителями как бесспорный финал или же мощная сюжетная кульминация. Но фата и пир горой — еще только полдела. Все самое интересное начинается после. Ведь даже у святого семейства есть, что называется, свой скелет в шкафу. "Альтернативная" история российского брака началась в сказках и былинах: здесь и комические истории измен, и бытовые хитрость с коварством, и настоящие роковые поединки, хотя эти жанры, казалось бы, призваны свадьбу только прославлять. Между прочим, одной из первых жертв борьбы за равноправие полов в браке считается богатырка Настасья. Героиня "сватовской" былины после вполне удачной свадьбы затеяла вдруг мериться силой со своим тщеславным мужем Дунаем — и в результате погибла от его руки.
Для высокой словесности, кстати, всегда лучше четыре раза похороны, чем одна свадьба. Сбежавшая чеховская невеста и выпрыгнувший из окна гоголевский жених стали символами противостояния условностям. И в то же время, словно иноки, они посвятили себя Автору в его вымышленном монастыре.
Кстати, свадьба в русской литературе — едва ли не сущий грех, начиная от проблем с приданым ("Так не доставайся же ты никому") и заканчивая свадебным шабашом (развеселым до безобразия, как об этом рассказывается в соответствующих песнях Высоцкого и Башлачева). Советское же брачевание со всеми его загсами и последующими жалобами в профком — того хуже: как только стало можно, осмелевшие писатели сразу записали брак в символы несвободы. Заветную команду тогда дала героиня пьесы Виктора Розова "В день свадьбы". "Отпускаю!" — надрывается благородная девушка, прознав, что ее слабохарактерный суженый любит другую.
Развенчание свадьбы продолжалось все последнее столетие. В антиутопии Александра Кабакова "Последний герой" люди будущего вместо излишних обменов кольцами и криков "горько" решительно приступают к собственно главной брачной церемонии — ее у них принято проводить публично (подобную блиц-свадьбу, но в более радужном обрамлении, празднуют в финале и герои бессоновского блокбастера "Пятый элемент"). Валентин Распутин обеспокоен настоящим и явно не доверяет современным любовникам. Герой его рассказа "Новая профессия" подрабатывает тамадой; сам златоуст уже дважды разведен, поэтому на чужих праздниках чувствует себя словно праведник в аду: "Алеше приходилось уже знавать свадьбы и в научной библиотеке, и в музыкальном театре, и на теплоходе, качающемся на байкальской волне, а слышал он, что гуляла свадьба и в самолете... Недавно один сказочно богатый нувориш с небывалым размахом громыхнул свадьбу своей дочери в рабочей столовой, непромытой, темной, пропахшей хлоркой и кислыми щами".
В повести Антона Уткина "Свадьба за Бугом" (здесь и реальность, и вымысел), собственно, и свадьбы-то не происходит. Сказочное, по-гоголевски поэтичное действо, полное фольклорных подробностей. Описание деревенской жизни внезапно обрывается: главная героиня, готовившаяся стать невестой, волей жестокого случая превращается в местную Офелию. Таким образом, повесть автоматически попадает в ряд произведений о тех, кто, по словам Гребенщикова, "не женится, а — так..." Но не сойди героиня с ума, "Свадьба за Бугом" превратилась бы в настоящий роман, а живописание свадебного обряда заняло бы не один десяток страниц.
Неискушенному читателю может показаться, что художественная литература почти полностью отдала счастливую женитьбу на откуп литературе массовой (оставив себе лишь созерцание духовных и физических аспектов брака). А массовая литература с удовольствием занялась простановкой паспортных штампов. Герои инкубаторских любовных романов, просыпаясь утром, только и думают, как бы скорей жениться. Свадьба здесь — вечный двигатель, повод для книжных сериалов: в 117-й главе или на 48-м романе (а именно столько романов со свадьбами придумала Даниэлла Стил (Daniella Steel). Кстати, последнее ее произведение так и называется "Свадьба") Аллегра и Мелисса обязательно поменяются своими мужьями Джефом и Скоттом. Ведь кроме как жениться и разводиться, излюбленным народным персонажам делать нечего.
И все-таки почетную роль свадебного летописца исполняют не писатели, а этнографы. Например, в последнем бестселлере исследовательницы Галины Кабаковой "Антропология женского тела в славянской традиции" (глава "Свадьба: женская инициация") дается научно выверенный портрет свадебной церемонии. Чтение увлекательнейшее! Не модернизированная wedding с флердоранжем и лимузинами, а самый настоящий старинный обряд со сложной системой символов, правил и примет. Старый свадебный чин со сватовством, смотринами, сажанием невесты на дежу (проверка невинности), раздачей каравая и другими магическими действами. А все это вкупе призвано объяснить, что свадьба — начало новой жизни, даже если все это не воспроизводимо в нынешних городских (да и деревенских) условиях.