Невидимый гигант
 |
| О том, кто владеет компанией "Русский алюминий", официально почти ничего не известно. Утверждается, что половина акций контролируется "акционерами 'Сибнефти'" (судя по всему, имеется в виду чукотский губернатор Роман Абрамович (вверху) с партнерами). Остальные акции принадлежат "акционерам 'Сибирского алюминия'", также официально не объявляемым. Известно лишь, что руководителю "Русала" Олегу Дерипаске (внизу) принадлежит небольшой пакет акций |
Российская алюминиевая промышленность, как и черная металлургия, не похожа на мировую. Три крупнейших алюминиевых завода страны — Красноярский, Саянский и Братский — входят в пятерку самых мощных в мире, причем ни у Alcoa, ни у PA таких заводов нет: они им просто не нужны. Ведь используемые в стране технологии производства алюминия — так называемые вертикальная и горизонтальная технологии Содерберга — устарели, и лишь Саянский алюминиевый завод, самый молодой и построенный по проекту Pechiney, технологически не уступает западным аналогам. Западные же заводы компактнее и обеспечивают себестоимость минимум на 20% ниже, чем в России. От разорения "Русал", владеющий названными гигантами и вдобавок претендующий на Новокузнецкий алюминиевый завод, отбираемый сейчас у группы МИКОМ Михаила Живило, спасает не столько высокая производительность труда, сколько низкие тарифы на электроэнергию.
 |
До 85% производимого "Русалом" алюминия экспортируется, хотя в свое время господин Дерипаска делал ставку на производство алюминиевого проката, инвестировал значительные средства в развитие АО САМЕКО, крупнейшего в Европе производителя изделий из алюминия, и даже купил и достроил дмитровский завод ДОЗАКЛ, производящий алюминиевые банки для пива и прохладительных напитков. Впрочем, после создания Романом Абрамовичем и группой "Сибирский алюминий" "Русала" увлечения молодости — прокат, пивные банки — отошли на второй план. Сейчас Олег Дерипаска большее интересуется сырьевой базой для производства алюминия: создатели "Русала" быстро поняли, что бокситов и глинозема для заводов-гигантов в стране практически нет.
Между тем формально "Русал" — вовсе не крупнейшая российская компания (что должно было бы следовать из консолидированного оборота холдинга), а скромное юридическое лицо в Омске, которому почти ничего не принадлежит. Дело в том, что "Русал" до сих пор не оформлен как нечто единое в корпоративном смысле. Даже когда группа решила в сентябре разместить рублевые облигации на сумму 2 млрд руб. (рекордная эмиссия, впрочем, была отменена), эмитентом формально выступал Братский алюминиевый завод.
Второе дыхание Виктора Вексельберга
 |
| У другого крупного производителя алюминия, контролирующего практически все оставшиеся 20% производства,— Сибирско-Уральской алюминиевой компании во главе с Виктором Вексельбергом — проблем с сырьем практически нет (компании принадлежит Тиманское бокситовое месторождение, крупнейшее в Европе), зато не хватает мощностей по его переработке |
Отсутствие у СУАЛа проблем с сырьем (помимо прочего компании принадлежит Тиманское бокситовое месторождение, крупнейшее в Европе, которое до сих пор не эксплуатируется) компенсируется дефицитом мощностей по его переработке. В составе СУАЛа — небольшие заводы, зачастую с еще более отсталой технологией, чем у "Русала" (Богословский, Кандалакшский, Надвоицкий). Лишь Иркутский и Уральский алюминиевые заводы использует ту же технологию, что КрАЗ и БрАЗ, но меньше их по мощностям. Хотя, учитывая все ту же низкую себестоимость электроэнергии (СУАЛ контролирует часть акций крупнейшего после РАО "ЕЭС России" производителя электроэнергии страны "Иркутскэнерго"), рентабельность получается приемлемой.
Других производителей алюминия в стране практически нет — можно назвать лишь контролируемый санкт-петербургским предпринимателем Александром Сабадашем и компанией Aimet холдинг "Алюминий Северо-Запада", в который входят Волгоградский алюминиевый завод, пикалевское ПО "Глинозем" и АО "Волховский алюминий". При этом многочисленные попытки потенциальных игроков построить новый алюминиевый завод в России, как правило, заканчиваются провалом: конкуренция существующим "полутора гигантам" просто не нужна, ее и на мировом рынке хватает.
Перспективы развития российской алюминиевой промышленности в условиях сверхмонополизации рынка пока непонятны. С одной стороны, глобализация бизнеса позволяет "Русалу" привлекать средства под модернизацию технологий, с другой — поставщиками технологий могут выступать только мировые конкуренты "Русала" — Alcoa, PA, Kaizer Aluminium. А все переговоры с ними пока заканчивались невнятными обещаниями "дружить": продавать значительные пакеты акций конкурентам, на чем те обычно настаивают, владельцы "Русала" пока не хотят. У СУАЛа и "Алюминия Северо-Запада" шансов на модернизацию под западные кредиты еще меньше, проще построить новые заводы.
Полярный день Владимира Потанина
Еще менее конкурентным в России выглядит производство никеля и платиноидов. Этим высокорентабельным бизнесом в стране занимается, по сути, только одно предприятие — ГМК "Норильский никель", или просто "Норильский никель", как оно раньше и называлось (см. "Тенденции"). И контролируется оно также одной структурой — группой "Интеррос" Владимира Потанина и Михаила Прохорова. Последний в августе 2001 года сменил экс-гендиректора Джонсона Хагаджеева на посту гендиректора "Норникеля".
"Норникель" — крупное предприятие не только в масштабах Российской Федерации (его производство составляет 4% ВВП), но и в мировом (почти половина мирового производства платиноидов, 20% — никеля). Кроме того, "Норникель" — крупнейший в стране производитель меди. Сколько-нибудь значимые объемы никеля в стране производят еще два некрупных предприятия Челябинской области — "Южуралникель" и "Уфалейникель", но это скорее побочное производство при медной промышленности. А в целом компания, расположенная в Заполярье, конкурентов в стране не имеет.
"Норникель" — на редкость сбалансированное предприятие. Оно не испытывает серьезных проблем ни с энергией (его снабжает местный газовый монополист "Норильскгазпром"), ни с сырьем (которого хватит в Норильске на сотни лет), ни со сбытом — мировые рынки начинает лихорадить, когда на "Норникеле" снижают объемы производства. Именно за счет этого градообразующее предприятие под руководством "Интерроса" сумело довести уровень жизни населения заполярного Норильска практически до уровня жителей Москвы. Единственное, что омрачает перспективы компании,— ограничения, связанные с экспортом драгметаллов из России. Экспорт платины и платиноидов "Норникеля" полностью зависит от Минфина, Гохрана и правительства в целом: он квотирован, и чиновники вольны, таким образом, регулировать прибыльность компании. Экспорт платиноидов осуществляет внешнеторговая фирма "Алмазювелирэкспорт", аффилированная с Гохраном.
Впрочем, некоторая зарегулированность бизнеса и постоянные угрозы национализировать крупнейшее в стране предприятие цветной металлургии (напомним, контрольный пакет акций "Норникеля" достался "Интерросу" через механизм залоговых аукционов) не мешают "Норникелю" наряду с "Русалом" входить в очень короткий список российских компаний, которые что-то значат в мировой экономике.
"Интеррос" стремится расширить свои владения за пределы Заполярья. Так, "Норникель" ведет переговоры о возможной покупке доли в никелевом месторождении в Новой Каледонии. Кроме того, в Норильске не оставляют надежды рано или поздно принять участие в развитии никелевой промышленности Кубы — основные никелевые рудники и заводы на Острове свободы построены советскими специалистами и лишь в последнее время начали переходить под управление канадских компаний, мировых конкурентов "Норникеля". Именно поэтому представители "Интерроса" традиционно не упускают случая попасть в состав российских официальных делегаций, вылетающих в Гавану.
Пока неизвестно, насколько изменится политика "Норникеля" под руководством господина Прохорова. Сам он заявляет, что намерен сделать из заполярного концерна "компанию мирового класса".
Другие производители никеля в стране на порядок менее масштабны. Если "Норникель" в 2000 году поставил на экспорт 185 тыс. тонн этого металла, то конкуренты — "Уфалейникель", контролируемый компанией "Геолинк" Марка Лейвикова, Режский никелевый завод и контролируемый "Мечелом" "Южуралникель" — экспортировали по 10-15 тыс. тонн.
Хозяин медной горы
Третий цветной металл, пользующийся мировым спросом,— медь также представлена в России немногими крупными производителями. Помимо "Норникеля" это Уральская горно-металлургическая компания (УГМК). Из всех активов, владение которыми приписывается Искандеру Махмудову, только в УГМК более или менее официально говорят о том, что "металлургический император" имеет к ним отношение. С УГМК, а точнее, с компании "Уралэлектромедь", собственно, и начинался большой бизнес господина Махмудова. А руководит "Уралэлектромедью" Андрей Козицын — давний партнер и соратник Искандера Махмудова, отметившийся в большинстве сражений УГМК, включая захват Качканарского ГОКа.
УГМК — холдинг, объединяющий около 30 компаний, обеспечивающих производство меди. Крупнейшие из них — Гайский ГОК, "Уралэлектромедь", АО "Святогор" и "Сафьяновская медь". Специалисты считают, что УГМК — одно из самых продвинутых предприятий отрасли: это единственная компания в цветной металлургии, которая уже не менее четырех лет ведет программу технического перевооружения производства.
Впрочем, как и "Русский алюминий", УГМК испытывает определенный дефицит сырья — правда, не такой острый. Поэтому УГМК весьма активна в поиске новых ресурсов. Так, совместно с Министерством путей сообщения УГМК владеет Забайкальской горно-рудной компанией, которая должна разрабатывать Удоканское меднорудное месторождение (не исключено, что к этому проекту подключится английская Bateman). Пока же УГМК закупает недостающее сырье у других предприятий. Так, ее поставщиком являются принадлежащий СУАЛу Валенторский медный рудник и предприятия Башкирии — Сибайский и Учалинский ГОКи. Из-за переработки сырья УГМК вступила в конфликт (см. "Тенденции") с третьим по размеру производителем меди в стране — Кыштымским медеэлектролитным заводом (КМЭЗ).
КМЭЗ — компания чисто региональная, без поддержки из Москвы и больших связей. Около 50% акций КМЭЗ контролируются менеджерами во главе с гендиректором Александром Вольхиным, около 50% принадлежат трудовому коллективу. С начала конфликта (май 2001 года) с УГМК на предприятии появились специалисты ОПС "Уралмаш". ОПС — общественно-политический союз, но в Свердловской области эта аббревиатура традиционно расшифровывается как "организованное преступное сообщество". Пока неизвестно, взяли ли уралмашевские КМЭЗ и господина Вольхина под свою защиту или приобрели акции комбината.
Неприкаянные редкости
Помимо крупных предприятий, производящих медь, никель и алюминий, в стране существует масса предприятий, специализирующихся на производстве менее распространенных и поэтому более дорогостоящих цветных металлов — от вольфрама до лантаноидов. Однако большой известности ни "Дальполиметалл", контролируемый Glencore, ни государственный "Севредмет", ни прочие заводы не имеют. Исключение составляют лишь два крупных предприятия, которые работают в связке,— ВСМПО и "Ависма". Эти предприятия контролируют 70% рынка титанового проката в США: в свое время им удалось заключить десятилетний контракт на поставку проката с корпорацией Boeing.
Проблема, однако, в том, что собственно в России, за исключением малоосвоенной Восточной Сибири, месторождения цветных металлов весьма невелики. Зато по широким просторам бывшего СССР — от Западной Украины до Узбекистана — раскинулось огромное количество предприятий аналогичного профиля, ориентированных на тот же основной экспортный рынок, что и наши компании,— рынок Китая.
В 2001 году правительство вроде бы намеревалось объединить в госхолдинг все подобные предприятия, в которых сохранились крупные госпакеты. Такая корпорация под условным названием "Российские редкие металлы" могла бы претендовать на серьезное место на мировом рынке. Однако по неизвестным причинам концерн так и не был создан.
Вероятно, стране вполне хватает денег, поступающих от экспорта никеля, меди и алюминия.
Расстановка сил в цветной металлургии (СХЕМА)
ДМИТРИЙ БУТРИН
 |
|