Германии опять вернули картины из Дрезденской галереи. И опять купленные, по официальной версии, на измайловской барахолке. Вчера президент РФ передал галерее три работы, считавшиеся утерянными во время второй мировой войны.
Речь идет о двух работах голландской школы середины XXII века — "На берегу моря" кисти Питера Мульера (Piter Mulier) и "Девушка на коленях мужчины" Геррита Лунденса (Gerrit Lundens). Третье полотно — "Моление в красной мечети" — написано в 1914 году немецким живописцем Максом Слефогтом (1868-1932, Max Slevogt). Их купил в 1992 году на рынке в Измайлове российский коллекционер.
История этого российского подарка очень сходна с той, что завершала предыдущую встречу президента Путина с канцлером ФРГ Герхардом Шредером (Gerhard Schroeder). Тогда в последний день пребывания господина Шредера в Санкт-Петербурге в присутствии Владимира Путина московский бизнесмен и начинающий коллекционер Тимур Тимербулатов передал государственному министру ФРГ Юлиану Нида-Рюмелину (Julian Nida-Rumelin) полотно немецкого художника XVII века Христофера Паудисса (Christopher Paudiss) "Гайдук", которое Дрезденская галерея также считала утерянным во время второй мировой войны. Господин Тимербулатов заявил тогда, что он приобрел эту картину в Измайлове в 1992 году.
В обоих случаях осталось неизвестным, каким образом картины из Дрезденской галереи попали в Россию. Но в обоих случаях эксперты Минкультуры РФ установили, что эти картины не вывозились из Германии в бывший Советский Союз государственными органами, то есть были попросту украдены победителями. И заодно подтвердили подлинность произведений и их принадлежность к собранию Дрезденской картинной галереи.
История очень странная. То есть то, что все четыре картины сродни тем произведениям искусства из немецких собраний, которые советские военные разных рангов вывезли в качестве личных трофеев, сомнений почти не вызывает. Такие вещи ходили по Советскому Союзу сотнями, если не тысячами. Самый известный случай — бременские рисунки, с возвращения которых бывшим советским офицером, а потом и директором Музея архитектуры имени Щусева Виктором Балдиным началось гласное обсуждение проблем реституции. Настораживает другое: абсолютная идентичность истории покупки картин — 1992-й, Измайлово. Место, прямо скажем, не изобилующее живописью такого класса. Зато чрезвычайно удобное для объяснения происхождения картин. Гораздо легче встретить вещи из немецких музеев на рынке черных дилеров. Появляются они и на официальных аукционах. Сотрудник аукционного дома "Гелос" Олег Стецюра подтвердил Ъ, что "подобные шедевры, конечно, редкость, однако они все же всплывают на рынке. Например, несколько лет назад через наш аукцион прошли 'Ростовщица' неизвестного художника голландской школы XVII века (была оценена в $7-9 тыс.) и 'Трапеза монахов' предположительно Алессандро Маньяско, XVIII века ($12-15 тыс.). По маркировке на обратной стороне они были атрибутированы как принадлежавшие Дрезденской картинной галерее. К сожалению, никакими другими источниками, по которым мы могли бы подтвердить эту атрибуцию, мы тогда не располагали".
Понятно, что немецких вещей в частных руках в России еще очень много. Но активную работу по их поиску и выкупу российское правительство не ведет. Все российские музеи приведены в состояние боевой готовности и спешно переворачивают свои фонды, дабы привести их в порядок и отчитаться перед Министерством культуры. В эту же работу входит и каталогизация всех находящихся в музеях ценностей, официально перемещенных после второй мировой войны. Но с ними и так все более или менее ясно: они попадают под закон о реституции. Те же вещи, которые находятся у частных лиц и вывезены неофициально, вернуть можно только по доброй воле их новых хозяев. Вот только плохо, что пока эта добрая воля проявляется исключительно накануне или во время встреч глав государств. Так, например, вчерашний даритель заявил корреспонденту ИТАР-ТАСС, что "надеется, что инициированная им акция будет способствовать, в свою очередь, возвращению наших утерянных во время войны культурных ценностей, которые, возможно, находятся в частных коллекциях на Западе". На это немцы вполне могут ответить, что они и так изо всех сил ищут русские вещи, а когда находят, собирают деньги по подписке или ищут спонсоров, чтобы их выкупить. На многое готовы в надежде вернуть свои ценности. Вот только у них русских вещей намного меньше, чем у нас немецких. Да и наш закон не дает особых надежд на возврат официально перемещенного. Единственное, что реально может сегодня предпринять Россия, чтобы реституция стала массовым движением, а не ограничивалась единичными случаями по парадным поводам,— это провести государственную кампанию по выкупу у частных лиц чужих сокровищ. Кто-то, может быть, их и так отдаст, а кто-то попросит денег. Так, глядишь, и легенду с барахолкой в Измайлове придумывать не придется, и отдавать будем больше и чаще.
КИРА Ъ-ДОЛИНИНА, Санкт-Петербург