По оценкам председателя фонда содействия малым предприятиям научно-технической сферы ИВАНА БОРТНИКА, инвестиции в российскую науку в этом году составят 1,3-1,4% ВВП (около $4,5 млрд). Бюджетные средства составляют меньше трети этой суммы. Остальное — деньги корпоративного сектора.
— Фонд Бортника получил известность еще в начале 90-х. Как все начиналось и чем фонд занимается сейчас?
— В начале 90-х, когда все связи, в том числе научные, начали разрушаться, кто-то в правительстве решил, что пускать поддержку науки на самотек нельзя. Следствием этого решения стало создание нашего фонда. Мы начинали с распределения 0,5% всего научного бюджета на поддержку людей, которые были готовы делать бизнес своим умом, внедряя и продавая свои изобретения и идеи. Сейчас через нас проходит 1,5% научного бюджета — $10 млн. Кстати, в этом году научные структуры впервые получили часть дополнительных доходов бюджета: с их учетом объем фонда, возможно, увеличится до $12 млн.— А что государство? Какой в этом году научный бюджет?
— Раньше мы, как и другие страны, тратили на науку около 2,5-3% ВВП. В этом году запланировано вложить в гражданскую науку около 23 млрд руб. Думаю, приблизительно столько же — в военную науку. Это около 0,4-0,5% ВВП. Но беда еще и в том, что ВВП у нас сократился почти в десять раз. Таким образом, общий объем вложений в науку сократился в 50 раз. Наши компании тоже вкладывают в науку, только никто не знает сколько: толком учет никто не ведет, к тому же многие компании не открывают данные. По моим представлениям, корпоративный вклад составляет чуть ли не 1% ВВП. Таким образом, суммарные вложения в научную сферу — около 1,3-1,4% ВВП. Государственных денег из них — меньше трети.
— Это уже неплохо. Нужно ли стимулировать корпоративный сектор вкладывать в науку еще больше?
— Давайте возьмем один только ТЭК. В этом году оборот десяти крупнейших компаний отрасли — около $70 млрд. Если они потратят на НИОКР хотя бы 3% своего оборота, как это принято в мире, получится $2,1 млрд. Не могу настаивать на этой сумме, но по разговорам в научной среде я знаю, что многие коллективы получают заказы от "Газпрома", ЮКОСа, ТНК, "Русала", РАО ЕЭС. Так что картина не такая уж тоскливая. Кстати, в правления крупнейших российских компаний входят представители государства. Их право и задача — продвигать идею о выделении на науку определенного процента от оборота компаний. Но они почему-то не предпринимают ничего, чтобы возобновить научно-технический потенциал страны. С другой стороны, государство должно создавать в стране инновационный климат, стимулирующий фирмы увеличивать расходы на НИОКР.
— Может ли фундаментальная наука рассчитывать на поддержку бизнеса?
— Фирмы — это прежде всего прикладная наука, это обновление производства. Я даже уверен, что компании что-то тратят на фундаментальную науку, но нигде в мире эта доля большой не бывает. Задача компании — выводить каждый год на рынок новый продукт, а фундаментальная наука закладывает революционные изменения на десятилетнюю перспективу.
— Где же взять деньги на фундаментальную науку?
— Это одна из самых больших проблем, стоящих перед научным сообществом. Впрочем, ученые приспосабливаются. Вот один мой знакомый ученый уезжает на полгода в Мексику. Он повезет туда опыт лучшей математической школы, заработает, а потом вернется и будет воспитывать нашу лучшую математическую молодежь. Ведущие российские ученые неплохо подпитываются за счет зарубежных контрактов. Постепенно появляются заказы от нашей промышленности, и даже небольшие фирмы, как ни странно, заказывают исследования. Перспективен и имущественный механизм: нужно передать научным институтам имущество и землю, чтобы они создавали научные парки — пусть на эти площади приходят мировые лидеры, такие, как Microsoft, Intel.
— Что должны делать ученые, чтобы бизнес обращал на них больше внимания?
— Больше активности. Зачастую бизнесмен не понимает, что ему нужно. Ученый должен объяснить ему его выгоду, причем на его языке. Многие ученые по-прежнему полагают, что ходить и предлагать себя им негоже. Но идет же в фундаментальной науке борьба за бюджетные деньги и гранты. Фундаментальная наука должна активнее продвигать себя, показывать, чем она может быть полезна сейчас или в ближайшем будущем. Вот, например, наша партнерская фирма "Поток". Ее образовали выходцы из космической науки (их техника, кстати, летала на "Мире", а сейчас на МКС). Ребята занимаются нанотехнологиями и создают оборудование, с помощью которого можно на большой площади уничтожать микробы и бактерии. Свое ноу-хау они начали поставлять в "бомжатники": сделали специальную краску, которая оказывает обеззараживающее действие в помещении. На днях этой краской начинают красить "Матросскую тишину", во владимирском централе уже покрасили несколько помещений. Под проект ребята смогли привлечь $4 млн и теперь решили проводить дальнейшие исследования по биофизике препарата. В общем, улица должна быть с двусторонним движением: с одной стороны, бизнес, подталкиваемый государством, с другой — ученые и научные центры, которые должны проявлять инициативу и не уставать напоминать бизнесу: "Ребята, мы здесь".
Полностью интервью с Иваном Бортником читайте на сайте www.ione.ru.