О том, как корпоративный сектор относится к прикладной и фундаментальной науке, в интервью МАРИИ Ъ-ПРАВДИНОЙ рассказал директор департамента развития ресурсной базы и научного центра Тюменской нефтяной компании ИСКАНДЕР ДЖАФАРОВ.
— Пять месяцев назад ТНК создала собственный научный центр. Почему вы делаете свой центр "с нуля", а не используете в качестве базы какой-нибудь отраслевой НИИ?
— Основное отличие корпоративных научных центров от советских НИИ — это закрытость исследований, которыми они занимаются. В нефтяной отрасли жесткая конкуренция, и каждая компания старается хранить информацию в тайне от других. Ведь вся стратегия компании строится на ее ресурсной базе, а последняя формируется именно на основе научных изысканий.— Значит, советские центры науки, отраслевые НИИ никому теперь не нужны?
— В нынешнем виде нет. Десять лет этими НИИ никто не занимался, не перевооружал, кадры оттуда перетекли либо в нефтяные компании, либо за рубеж. Я знаю только несколько институтов, в которых энергичным директорам удалось сохранить коллектив и которые научились продавать свои разработки.
— Откуда вы берете людей для своего центра?
— Первое, что я сделал,— забрал в центр 12 выпускников-отличников Тюменского нефтегазового университета. Положил им хороший оклад. В течение года они будут работать над конкретной моделью нового месторождения, потом уйдут на должности геологов добывающего цеха. В результате мы получим геолога-разработчика цеха новой формации. Это совершенно новый подход к организации производства. В ТНК сейчас 75 цехов. Я рассчитываю за три года провести ротацию всех цеховых геологов. Первый выпуск я уже распределил: шестеро поедут в Оренбург, трое — в Нижневартовск, еще трое — в Нягань. А математиков мы берем в Тюменском госуниверситете, обкатываем в центре, а потом тоже выпускаем в производство.
— Сколько ТНК вкладывает в НИОКР?
— В прошлом году на НИОКР мы потратили около 3% от объема капитальных инвестиций. Как ни странно, мы стараемся сократить расходы на НИОКР. Объясню. С этого года научные проекты, как и программы по добыче и геологии, выносятся на инвестиционный комитет и проходят защиту на целесообразность. Если после этого проект утверждает правление, на исследования выделяются деньги. Кстати, затраты на науку удалось сократить еще и за счет наведения элементарного порядка. Некоторые не совсем честные подрядчики, пользуясь отсутствием централизованного управления НИОКР, выходили с одной и той же работой на разные подразделения компании. Теперь куратором всех научных направлений ТНК является научный центр.
— А как же фундаментальные исследования?
— Мне довелось поработать в зарубежных научных центрах крупных компаний, и вот что я вам скажу: фундаментальными исследованиями там никто не занимается. Задача научных центров — вести мониторинг научных исследований и применять их результаты в своих целях. Хотя были случаи, когда нефтяные компании сообща заказывали исследования математикам, например, при разработке новых технологий в сейсморазведке. Если нам требуются исследования по специальным разделам науки, выгоднее заказать их ученому, который занимается узкой областью, чем держать таких специалистов в штате.
— Но фундаментальные исследования, среди которых вы пытаетесь найти то, что в дальнейшем принесет вам деньги, финансируются государством, возможности которого сейчас очень скромные. Готова ли ТНК поддерживать государственную науку, участвуя, например, в различных фондах и программах?
— У меня были встречи с Миннауки. И я уверен, что эти деньги — хоть маленькие, хоть большие — уйдут в песок. Нет в стране человека, который мог бы ими правильно распорядиться.
— Почему бы вам не создать собственный фонд?
— Это нереально. Ну не можем же мы вместе с "ЛУКойлом" создавать общий институт! А молодых ученых мы поддерживаем, но только делаем это в рамках своей компании. В этом году я, как уже сказал, привлек 12 человек, в будущем планирую привлечь еще 25. Я буду собирать научные "сливки" со всей России, воспитывать из них исследователей и теоретиков. Не все, кого я набрал, уйдут в производство. Из каждого выпуска двое-трое самых талантливых останутся в научном центре.
— Но все-таки кто и как должен поддерживать отечественную фундаментальную науку?
— На мой взгляд, есть два пути поддержки науки. Во-первых, нужно помогать вузам переоснащать их ресурсную базу. Это не значит отдавать им старые компьютеры. Мы, например, делаем в Тюменском нефтегазовом университете свой класс, оснащенный тем же оборудованием, которое стоит у нас в научном центре. Во-вторых, надо очень хорошо знать отраслевую и академическую науку. И по мере появления у ТНК новых задач платить ученым хорошие деньги за хороший результат. Сегодня я не вижу других путей поддержки науки. Государство, конечно, может принять решение и отнимать по 1% от оборота каждой компании на науку, но это будет очень неэффективно. Вообще, если Россия думает о себе как о сильном государстве с большим будущим, то она просто обязана поддерживать науку. Но число государственных научных центров должно сократиться. Пусть останутся только те, кто реально готовит кадры, нужные бизнесу и государству. Я не верю в многотысячные НИИ: в любом институте все делают 10-15 человек, остальные — балласт.
Полностью интервью с Искандером Джафаровым читайте на сайте www.ione.ru.