На вопрос "Литературной газеты", согласен ли он в декабре (т. е. после VII съезда) занять пост премьера, Григорий Явлинский отвечал: "Это, конечно, вопрос политических предпосылок и условий, позволяющих эффективно и ответственно работать. Решающее значение имеет личное доверие к политическому лидеру, его ближайшему окружению".
Явлинский уже несколько раз в течение года нарушал обет молчания, причем его появление на людях аккуратно совпадало с политическими кризисами, грозившими падением кабинета. Поскольку одновременно с фактическим предложением себя в премьеры Явлинский осудил и парламент и правительство по принципу "чума на оба ваши дома", известный экономист, вероятно, рассчитывает на то, что предстоящая ноябрьско-декабрьская драка закончится не победой одной из сторон, а их взаимной аннигиляцией, после чего нынешнее непреодолимое препятствие на пути Явлинского к премьерскому креслу, т. е. Ельцин, перестанет существовать.
Оптимизму Явлинского противостоит оптимизм вице-премьера Владимира Шумейко, отметившего, что VII съезд отнюдь не может разогнать правительство: "В соответствии с законами съезд может только признать работу кабинета неудовлетворительной... Принимать же решение будет президент".
Шумейко, в качестве вице-спикера принимавший участие в подготовке и утрясывании решений VI съезда и прославившийся там обращенной к собранию фразой "Ну что вы орете?", вероятно, вспомнил, что наиболее сильное воздействие на съезд оказывали не какие-то бурные действия исполнительной власти, а, напротив, полное бездействие, выражавшееся в демонстративном отсутствии президента и министров, в результате чего от зловещей тишины съезду делалось страшно. Не исключено, что вице-премьер имеет в виду самый простой способ переиграть разбушевавшихся депутатов: просто не обращать на съезд вообще никакого внимания.
Имеются и другие рецепты. Вице-премьер Валерий Махарадзе, отвечающий в правительстве за региональную политику, считает, что "далее ситуации разброда и бесконечной болтовни терпеть нельзя. Если президент решит ввести президентское правление, регионы, уверен, его поддержат".
Двумя днями позже другой вице-премьер, Александр Шохин, выразил мнение, что Ельцин обойдется без президентского правления, найдя какой-нибудь более элегантный способ избавиться от нынешнего парламента, поэтому высказывание Махарадзе правильнее рассматривать как пробный шар, запущенный для того, чтобы отследить реакцию и регионов, и виновника торжества в лице ВС России.
Реакция регионов пока слаба. Только ВС Башкортостана выступил с заявлением, заклеймившим ТВ за то, что оно не нашло "ни слова осуждения по поводу наглого поведения группы народных депутатов Российской Федерации, прежде всего Б. Денисенко, не постеснявшейся делать грязные намеки на председателя (имеется в виду констатация признаков наркотического опьянения. — Ъ)". ВС Башкортостана выразил удивление, что ВС России "до сих пор не осудил политиканов, поведение которых в этой истории у россиян ничего, кроме негодования, не вызвало и вызвать не может".
Справедливое негодование башкирского парламента может быть объяснено тем, что Башкортостан — одна из наиболее сепаратистски настроенных республик в составе России, идущая в этом смысле непосредственно вслед за Чечней и Татарстаном. Перманентная грызня правительства и парламента создает для этого идеальные условия, поскольку каждая из сторон, не желая терять потенциального союзника, предпочитает смотреть сквозь пальцы на его своенравное поведение и задабривать подачками. Очевидно, представив, как в случае отставки Хасбулатова грызня может ослабнуть, а примирившиеся президент и парламент дружно начнут искоренять сепаратизм, ВС Башкортостана испытал вполне искренний приступ негодования.
Михаил Горбачев в качестве сил, на которые мог бы опереться Борис Ельцин, назвал Партию экономической свободы (партия Борового), Республиканскую партию и добавил: "Большие надежды связываю с Гражданским союзом. Что бы о них не говорили в прессе сегодня, это конструктивная сила".
Осмысленность совета, данного Горбачевым Ельцину, вызывает серьезные сомнения. Республиканская партия — партия наиболее последовательной поддержки нынешнего правительства, Гражданский союз в лице своего парламентского агента — фракции "Смена" — как раз на этой неделе объявил о необходимости отставки кабинета, а позиция Партии экономической свободы и ее хлопотливого лидера меняется по семь раз на дню. Опору на столь разнонаправленные силы трудно считать эффективной. Создается впечатление, что адресатом данного высказывания был не столько Ельцин, сколько лидеры соответствующих партий и движений: решивший вернуться к активной политической деятельности президент СССР ищет группу поддержки и поэтому раздает авансы направо и налево, исходя из того, что кто-нибудь да клюнет.
Сам же Ельцин, выступая на коллегии МИД России, призвал дипломатов разъяснять миру, что может принести Фронт национального спасения всему человечеству: "Это страшная опасность, но на Западе этого пока не понимают".
Про германский фашизм говорили: "Чтобы остановить его в 1923 году, достаточно было семерых полицейских, в 1933 году — семисот солдат, а для победы 1945 года понадобилось семьдесят миллионов жертв". Очевидно, в поисках западной помощи (масштабами которой Ельцин не удовлетворен) российской дипломатии предписано использовать тот же афоризм применительно к фашизму русскому.