Сегодня в "Жизели" на сцене Большого театра выступит Владимир Малахов. Мировая знаменитость будет танцевать в Москве впервые после десятилетнего перерыва. Накануне спектакля ВЛАДИМИР МАЛАХОВ встретился с корреспондентом Ъ ТАТЬЯНОЙ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ.
Владимир Малахов родился в Кривом Роге в 1968 году, окончил Московское хореографическое училище в 1986-м по классу Петра Пестова. Лауреат пяти международных конкурсов и парижской премии Сержа Лифаря. В 1986-1992 годах — премьер Театра классического балета Натальи Касаткиной--Владимира Василева. После отъезда из России в 1991-м работал в Штутгарте, в Венской опере, с 1994-го — в American Ballet Theatre. Ныне — премьер всех трех театров, международный guest-star и постоянный участник мировых гала. В прошлом сезоне поставил в венской "Штаатсопер" "Баядерку" Минкуса (по Мариусу Петипа) и оригинальный "Бал-маскарад" на музыку оперы Джузеппе Верди. В феврале этого года впервые после отъезда выступил в России — станцевал "Жизель" на сцене Мариинского театра.
— Вы не были в Москве ни разу за десять лет.
— Не было приглашений. Вернее, приглашали в последний момент, я же не мог отказываться от других контрактов. На этот раз меня пригласили за полгода. Эти дни были как раз свободными — нью-йоркский сезон в ABT начинается 21 октября.— Откуда же вы приехали?
— Из Вены. Я там отменил два "Ромео" — мне выкачивали воду из колена. Из-за этого колена весной я пропустил два месяца. Потом много танцевал, и все было в порядке. А тут вдруг опять. К счастью, ничего страшного — просто простуда.
— В Вене вы поставили "Баядерку". Вы сами ее выбрали?
— Не то слово. "Баядерку" мы буквально выбили. Были всякие разборки, ну как обыкновенно в театрах. Я поставил новый четвертый акт — с землетрясением. Собирался сделать голограмму, напустить много дыма, но не хватило ни времени, ни денег. С кордебалетом сам работал: 32 тени у меня — все по струночке, в адажио стоят, не шевелятся. А вообще, я хотел делать "Коппелию". Но директор решил, что это детский балет. Тогда был юбилей Верди, все время шли его оперы. Все Верди и Верди, все думай и думай о балете... эта головная боль — что придумать, боже! Нашли специалиста по Верди, он предложил "Бал-маскарад", написал либретто.
— Все-таки танцовщик и хореограф — разные профессии. Не все звезды берутся ставить — Барышников, например. Как вы рискнули?
— А что? Я исходил из музыки. Что чувствую, то и ставлю. Самое трудное было сделать вариацию для себя.
— A как же женская пальцевая техника?
— Никаких проблем. Я могу ее себе представить. На балетном фестивале в Японии я пародировал Сильви Гиллем — танцевал вариацию Обера. Ноги задирал, делал диагональ, пируэт — все как положено. На последнем фестивале исполнил "Умирающего лебедя" — тоже пародия, не скажу на кого. Так мне говорили, что такого па-де-бурре давно не видели.
— Руководитель Венской оперы Ренато Занелло воспринимает вас как конкурента?
— Возможно. Я с ним не имею никаких отношений. То, что я хочу танцевать, я танцую. Переговоры веду через директора всей Венской оперы, а Занелло — только директор балета.
— Вы будете что-нибудь ставить в этом году?
— Новогодний концерт в венской филармонии. Дирижирует Сейджи Озава. Я поставлю вальсы — "Голубой Дунай" — для труппы Венской оперы. 1 января — прямая трансляция.
— Как вам васильевская редакция "Жизели"?
— Я танцевал васильевскую версию в Риме. Но здесь он сделал немного иначе. Мизансцены другие, музыкальные акценты. Что касается танца — большой проблемы нет. И с балериной — тоже.
— Поговаривали, что с вами хотела танцевать Анастасия Волочкова.
— Тут важны пропорции. Наверное, она шикарная балерина, но если партнерша выше меня, это уже не работает. Я сразу сказал — конечно, Света Лунькина. С ней я буду танцевать в первый раз, но она готова на все: слушает внимательно и очень старается. Я пытаюсь сделать ее еще более воздушной, чтобы она почти летала. Со всеми Жизелями самый тяжелый момент — это кода второго акта перед тем, как плюхнулся у могилы. Тогда, считай, все уже закончилось.
— Вы видели на Западе гастроли русских трупп?
— Ходил на балеты Бориса Эйфмана.
— Чем объясняется его успех в Америке?
— Эйфмана там любят критики, это очень важно. У него есть публика, которая специально ходит на него. И у него хороший агент. Я смотрел "Гамлета" и премьеру "Дон Жуана". Очень интересно. И очень трудно.
— Хотели бы станцевать в его балете?
— С удовольствием. Там новое что-то, почему бы нет?
— Предложения были?
— Не буду говорить, секрет.
— В ABT за восемь недель бывает 64 спектакля. Сколько лет можно выдержать при таких перегрузках?
— Ну, это бывает раз в год — в Нью-Йорке. Дальше у них гастроли по стране, я в них обычно не участвую. Но до 60 лет точно не буду танцевать. Не хочу, чтобы меня вывозили на кресле-качалке и говорили: "Вот это Малахов, сейчас он вам прыгнет". Когда почувствую, что уже не тяну, конечно, уйду. Но об этом очень страшно думать, и пока я не думаю.
— А разве ваши постановки в Венской опере не связаны с мыслью о неизбежном конце карьеры танцовщика?
— Нет, просто было интересно. Если тебе предлагают сделать хореографию на сцене Венской оперы, почему не воспользоваться? Я же ничего не теряю.
— Что вы считаете своим домом?
— Самолет. Я арендую квартиры в Нью-Йорке, в Вене, в Штутгарте, а дома по-настоящему нет. Но уже пора думать о том, где я остановлюсь. Нужно же куда-то приезжать.