Вот уже три года олимпийский чемпион Калгари 1988 года и чемпион мира 1997 года по лыжным гонкам Алексей Прокуроров объявляет очередной сезон едва ли не последним в своей карьере. Однако 37-летний спортсмен не только вновь и вновь выходит на лыжню, но и мечтает об одной из медалей Олимпиады-2002 в Солт-Лейк-Сити. Об этом АЛЕКСЕЙ ПРОКУРОРОВ рассказал корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ в минувшие выходные во время летнего чемпионата страны в городе Острове Псковской области.
— На февральском чемпионате мира в Лахти ваше выступление выглядело откровенно слабым. Однако вы нашли в себе силы продолжить борьбу за место в олимпийской сборной. Видимо, у вас на то есть серьезные основания?
— Безусловно, я проанализировал свои прошлые неудачи и принципиально изменил некоторые моменты в теперешней подготовке. Поэтому неудивительно, что я снова рассчитываю не только попасть в основной состав лыжной команды, но и чувствую в себе силы попытаться добыть еще одну олимпийскую медаль. Меня устроит любая.— Какие именно изменения в подготовке вы имеете в виду?
— В Лахти я не нашел свою форму, явно многое потеряв в прошлом сезоне, прежде всего физически. Поэтому теперь решил готовиться отдельно от группы Александра Грушина, старшего тренера мужской сборной. Думаю, что мне так будет лучше и легче. Впрочем, я и раньше находился, так скажем, на особом положении и тренировался не совсем по планам Грушина, но все-таки при его команде. Однако мои результаты двух последних лет почему-то упали. Поэтому в предолимпийском сезоне я буду готовиться вместе с маленькой группой Василия Рочева-старшего, в которую также отпочковались Василий Рочев-младший и Андрей Нутрихин.
— Получается, что падение своих результатов вы связываете непосредственно с подготовкой при команде Грушина?
— Не напрямую, конечно. Я просто решил немножко сменить обстановку. Что-то же надо было делать, раз начался застой? Но только не стоит паниковать из-за разделения мужской команды. Это обычная рабочая ситуация. Я продолжаю абсолютно нормально общаться и с Грушиным, и с остальными ребятами.
— Как же не волноваться, если развал женской сборной уже, кажется, на какое-то невероятное количество частей стал после Олимпиады в Нагано притчей во языцех?
— Женская команда только при Грушине (он был ее наставником 12 лет, и при нем нашими лыжницами завоевано 14 золотых олимпийских наград.— Ъ) была единой. А потом она всегда делилась. Да и перед Олимпиадой-88 в Калгари одну ее часть готовил Грушин, а другую, основную,— Николай Лопухов. Юлия Чепалова всегда в своей группе с отцом тренируется и выросла уже в настоящую звезду. Поэтому ничего особенного тут нет. У каждого тренера и спортсмена с именем существует свое собственное представление о подготовке.
— Почему вы доверились именно Рочеву?
— Мы знакомы с незапамятных времен. Он тренировал меня, когда я был юниором в 1985-1986 годах, и хорошо, знаете ли, получалось.
— По-вашему, система Грушина себя не оправдывает?
— Не надо передергивать. Я подчеркиваю, что по его системе я никогда не работал и поэтому судить о ней не имею права. Я только вижу, что ребята, которых он набрал четыре года назад, растут от сезона к сезону. Раз в Лахти у Грушина появилось сразу три бронзовых призера — значит, безусловно, его система работает. Просто мне она не подходит.
— Можно ли уже говорить о полном развале советской централизованной системы подготовки лыжников?
— Я бы сказал по-другому. Любая система в конечном счете зависит от людей и ситуации в команде. В этом году, например, сборная может быть разделена на группы, а в будущем может опять собраться вокруг какого-то человека. По-моему, так все пути хороши, если они приводят к высокому результату.
— Сейчас многие лыжники, особенно скандинавские, используют при подготовке так называемые высокогорные дома. Действительно ли они необходимы, чтобы развить выносливость?
— Таких домиков (а проще говоря, барокамер) полно и в Норвегии, и в Финляндии. В них при помощи специальных компьютерных программ создается разрежение, соответствующее атмосфере в горах, начиная от полутора тысяч метров над уровнем моря до пяти тысяч. Наука давно пришла к выводу, что при длительном пребывании в горах организм адаптируется к разреженному воздуху и начинает вырабатывать больше гемоглобина, что способствует насыщению мышц кислородом, и, как следствие, растет порог выносливости и повышается работоспособность.
— Как спортсмены это переносят?
— Я лично в таких домиках ни разу не был, только слышал о них и читал. Однако существуют различные методики по использованию барокамер. Можно, к примеру, находиться в них по три часа в в день, не обязательно круглосуточно. Я знаю, что у некоторых спортсменов ночью в высокогорных домиках развивается тревожное состояние и они не могут спать.
— Вы не используете их по принципиальным соображениям? Или считаете барокамеры своего рода допингом? Некоторые специалисты проводят такую аналогию.
— Я не использую домики, во-первых, потому, что у нас их нет, а ехать в Скандинавию накладно. А во-вторых, я уже давно наработал свою методику и на высокогорные тренировки езжу в австрийские Альпы. Мне этого вполне достаточно. Но допингом использование высокогорных домов не считаю, тем более что их не запрещает и олимпийская медкомиссия.
— А в Финляндию ездите, чтобы потренироваться в единственной в мире трубе?
— В Вуокатти, где расположен лыжный тоннель, в котором и летом имитируются снежные условия, приезжаю ежегодно. Но максимум на неделю в июле или августе. Для нас, спортсменов-профи, летом, когда в тренировках мы используем только роллеры и беговой кросс, просто необходимо почувствовать лыжный ход, особенно в классическом стиле — толчок, сцепление лыж с мазью и снегом. Поэтому я уже много лет использую эту трубу, но дольше недели не выдерживаю. Тоннель короткий, всего два с половиной километра туда-обратно, закрытое пространство, бетонные стены, музыка чуть слышна. Неудивительно, что долгие тренировки в нем угнетают психологически.
— Трасса в Солт-Лейк-Сити вам подходит?
— Судя по словам Юлии Чепаловой, которая уже дважды ездила в США, трасса, спрофилированная тем же норвежским архитектором, который делал и олимпийскую лыжню в Лиллехаммере, меня полностью устраивает. Ее главная особенность — необыкновенная ширина. Такое впечатление, что по ней запросто пара-тройка "Мерседесов" может проехаться, как по автобану, со скоростью 200 километров в час. Плюс она изобилует длинными и пологими подъемами-тягунами, что мне тоже на руку как специалисту длинных дистанций.
— А вы вообще-то уверены, что попадете в олимпийскую сборную?
— Восемь олимпийцев будут определены в конце декабря на традиционной "Красногорской лыжне". А окажусь ли в их числе я, покажет только время.