Событие недели — "Вива, Мария!" (Viva Maria, 1965) великого и до сих пор недооцененного мастера "новой волны" Луи Маля (Louis Malle) (15 сентября, НТВ, 23.50, *****). Маль впервые свел на экране двух ослепительных французских звезд 1960-х: Брижитт Бардо (Brigitte Bardot) и Жанну Моро (Jeanne Moreau). Первый день съемок едва не сорвался из-за навязчивого присутствия на площадке семи десятков журналистов. Им хотелось, чтобы актрисы ненавидели, ревновали друг друга, чтобы съемки превратились в мучительную психодраму. Не вышло: девушки, сыгравшие двух тезок-Марий, прекрасно сработались. По жанру, "Вива, Мария!" — вестерн, вернее, фантасмагорическая, воздушная смесь воспоминаний о классических вестернах, основанных на дружбе-соперничестве двух авантюристов, мюзик-холле, анархистском кабаре, дешевых приключенческих романах и журналах типа "Вокруг света", в которых Луи Маль мальчиком рассматривал фотографии экзотических стран. Мария-1 (Моро), дочка и соратница бомбиста из Ирландской республиканской армии, волей судеб оказывается в труппе бродячего цирка, где сдруживается с Марией-2 (Бардо). Подруги невзначай изобретают стриптиз, освобождают республику Сан-Мигель от кровожадного тропического диктатора и приобщают пеонов к слогу Шекспира. Фильм переполнен трогательными и уморительными гэгами, в которых непостижимым образом сплавлены жестокость и нежность: подруги своими танцами сводят с ума диктатора, следователи инквизиции не могут привести в действие заржавевшие от времени орудия пыток, архиепископ шествует с отрубленной головой в руках. Именно этот фильм держал в голове Серджо Леоне (Sergio Leone), когда задумывал свой лучший эпический вестерн "Пригнись, мудак!" (Duck You Sucker, 1972), где ирландский террорист с суровым обликом Джеймса Кобурна (James Coburn) точно так же освобождал от угнетателей Мексику. Последующие путешествия кинематографических героев в экзотические "горячие точки", скорее, разочаровывают. Мел Гибсон (Mel Gibson) в "Годе опасной жизни" (The Year of Living Dangerously, 1982) австралийского классика Питера Уэйра (Peter Weir) (16 сентября, ОРТ, 0.45, **) — журналист, оказавшийся летом 1965 года в Индонезии. Тогда в островном государстве разыгралась одна из самых страшных трагедий "холодной войны". Большой друг Советского Союза президент Сукарно колебался между националистически настроенными военными и мощной компартией, ориентирующейся на китайскую модель мировой революции. Неудавшийся коммунистический путч, во время которого была расстреляна армейская верхушка, стал сигналом для многомесячного погрома, унесшего, по некоторым данным, до миллиона жизней выходцев из Китая и людей левых убеждений. Свидетелем этого геноцида и стал герой фильма. Но не ждите от него ни яростных драм, которые сталкивали бы профессиональную сдержанность и человеческую совесть, ни кровавых и эффектных сцен террора. "Год опасной жизни" больше всего похож на аналогичные советские поделки 1970-х годов: вплоть до набора персонажей-масок. Тут и туземная девушка, подарившая герою свою любовь, и всепонимающий друг-переводчик, пытающийся воткнуть журналиста в местные перипетии. А стоит начаться гражданской войне, как Гибсон получает прикладом по куполу, временно слепнет и терпеливо ждет, пока его эвакуируют из Индонезии, чтобы он рассказал миру всю правду. Да какую правду, если он ничего не видел и не понял? Зато герой фильма Уильяма Фридкина (William Friedkin) "Правила боя" (Rules of Engagement, 2000) (16 сентября, РТР, 23.00, ***) отлично знает, что делает в загадочном Йемене. Родина сказала "надо" — Пентагон ответил "есть!". Стиль и мораль Фридкина просты, как устав караульной службы Третьего Рейха: сначала стреляй, потом проверяй документы. Возмущенные бомбардировками Ирака, злые йеменские мусульмане осадили и обстреляли американское посольство. Для восстановления национального достоинства морские пехотинцы открыли огонь по толпе и убили 83 человека, в основном женщин и детей. Отдавшего приказ о стрельбе на поражение героя триумфально оправдывает в финале военный трибунал. Показательно, что никому из действующих лиц и в голову не приходит задаться вопросом, за что арабы вдруг невзлюбили американцев. А ведь тогда еще можно было задуматься. Вообще, неделя богата на зловещие фильмы, хотя ни одному из них не сравниться с вторничными выпусками CNN. "Семь" (Seven, 1995) Дэвида Финчера (David Fincher) — фильм, положивший начало моде на мистические и безнадежные триллеры (16 сентября, НТВ, 21.30, ****). Финчер, культовый ныне в России — благодаря "Бойцовскому клубу" (Fight Club, 1999) — режиссер, относится к мирозданию как к смертельной игре, угрюмой "вавилонской лотерее". В выдержанных в грязноватой желто-зеленой гамме "Семи" действие происходит в городе, где всегда идет дождь, и герои, да и зрители тоже, неизменно чувствуют себя подавленными этим перманентно дурным настроением творца. Под стать погоде и герой — небритый, почесывающийся детектив в исполнении Брэда Питта (Brad Pitt). Его хочется отмыть, побрить и приголубить. Но ему некогда: он гоняется за маньяком, вообразившим себя демиургом и иллюстрирующим каждым из своих преступлений один из семи смертных грехов. Брэд Питт, очевидно, плохо учился в школе: информация о количестве грехов действует на него так же, как на героев охальной пародии "Аэроплан-2" сведения о том, что на Солнце очень жарко. Кончается в "Семи" все плохо, хуже некуда, и на фоне щенячьего оптимизма основной массы голливудской продукции это даже отрадно. Если "Семь" — символ американской чернухи, то чернуха советская выразительно представлена на том же канале НТВ фильмом Нийоле Адоменайте и Бориса Горлова "Кома" (1989) (15 сентября, НТВ, 2.15, *), заслужившим в свое время репутацию "черной звезды Венецианского кинофестиваля". В разгар перестройки значительная часть советского кино была выдержана в черно-белой гамме помоек и детских домов, концлагерей и бараков, казарм и ночлежек. Героиня "Комы" попала в сталинский лагерь, оказывающийся на экране воплощенной фантазией маркиза Де Сада. Как только ни насилуют бедняжку! На этом фоне отрадно смотрится комедия Гриши Константинопольского "Восемь с половиной долларов" (1999) (16 сентября, РТР, 20.55, ****). "Тусовочное", на первый взгляд, кино оказывается язвительным анализом современного московского кинопроизводства, где, по словам одного известного продюсера, сначала воруют три четверти бюджета, а потом раздумывают, как на оставшиеся копейки снять кино. Бравый клиподел стругает запредельные ролики с индейцами, влюбленными в бабл-гам, и вся жизнь чудится ему, одурманенному виски и травой, чередой клипов. Но, как всякий халтурщик, мечтает о своем "Гамлете". По пьянке он овладевает чемоданом долларов бандита-мецената и — по пьянке же — заводит роман с его женой. Деньги, ясное дело, пропил, бандит-близняшка требует обещанного фильма. Но, справедливо рассудив, что он обещал снять фильм, а хороший или нет, базара не было, он начинает лепить еще более запредельную полнометражную чушь с теми же индейцами. Когда ряженые чингачгуки наяривают на гармошках "Мурку", хочется рыдать от умиления. Непонятно только одно: как может православный батюшка Иван Охлобыстин наделять своего обаятельного героя всеми пороками, с которыми борется РПЦ.
