Театр Романа Виктюка показал премьеру спектакля по скандально известной пьесе Юкио Мисимы "Мой друг Гитлер". Ставил спектакль не сам руководитель театра, а молодой петербургский режиссер Игорь Селин. Однако он не погрешил против имиджа компании: спектакль можно бы принять за удачное произведение самого Романа Виктюка.
Знаменитая пьеса Юкио Мисимы "Мой друг Гитлер" рассчитана на четырех актеров. В ней действуют Адольф Гитлер, Эрнст Рем, Грегор Штрассер и Густав Крупп: действие посвящено событиям вокруг "ночи длинных ножей", когда фюрер одним махом расправился со своими ближайшими соратниками. После выхода пьесы Мисиму обвинили в симпатиях к фашизму, хотя вынесенную в заглавие реплику произносит не автор, а Рем. И вообще, с учетом биографии Мисимы можно сказать, что его в конечном счете волновали совсем не вожди нацистов. Исторические обстоятельства, как утверждают историки, в пьесе воспроизведены с хорошим знанием материала. Но волновала автора не правда истории, а ситуация: расправляясь с "друзьями", Гитлер совершенствуется как злодей. Да и в самом названии пьесы скрыт логический оксюморон: Гитлер по определению не может быть кому-либо другом, он одиночка.
Игорь Селин увел пьесу еще дальше от конкретных исторических параллелей. Он погрузил Мисиму в атмосферу, хорошо знакомую зрителям последних спектаклей Романа Виктюка: надменные, тягучие ритмы, обесцвеченные эмоции, кожаные одежды, физическое ощущение распада социальных ролей и привкус усталой порочности во всем. Персонажи разговаривают в основном чувственным шепотом и названы режиссером по именам, без фамилий. Если в Адольфе еще можно заподозрить Гитлера, то Эрнст, Грегор и Густав сами за себя не говорят ничего. Впрочем, и с Адольфом все максимально запутано: его представляют двое, актер и непредусмотренная автором актриса. Причем женская ипостась оказывается гораздо выразительнее мужской. Олегу Исаеву достается блеклая и второстепенная неврастения, в то время как Елена Морозова, лицо которой, набеленное, с высоким лбом, очень напоминает маску из традиционного японского театра, отлично играет оборотня — она танцовщица и инвалид, жалобная жертва и коварная искусительница, боевая подруга и легкомысленная авантюристка, словом нечто неуловимое, разноликое и потому опасное.
Текст Мисимы построен на строгой геометрии диалогов. У селинского спектакля пластика вязкая и статичная. Главная зрительная доминанта спектакля — огромный полый куб из легкого серебристого металла, внутри которого почти без остановок лениво и бесшумно крутится пропеллер, навевающий мысли о мощности люфтваффе. Действие, в свою очередь, разворачивается тоже очень лениво. Время от времени нить происходящих событий рвется, и нешуточные интриги в фашисткой верхушке окончательно отступают на второй план. А государственно-армейская терминология используется персонажами в основном как источник шипящих согласных. Герои вообще разговаривают как животные из мультфильма про Маугли: с удовольствием шипят и рычат, в приступах ярости не забывая про вожделение. "Ар-р-р-мия" звучит как нежное признание. Ну а "р-р-рейхс-с-с-канцеляр-р-р-рия" — просто мечта.
Конфликтуют в спектакле "Мой друг Гитлер" не идеи и не политические интересы, а, как в тех же джунглях, физические тела и излучаемые ими запахи инстинктов. Самая выразительная мизансцена спектакля: обнаженные по пояс Рем (Евгений Атарик) и Штрассер (Дмтрий Бозин) разыгрывают скульптурно красивую схватку на фоне лопастей пропеллера, за которым притаился жадно глядящий на них фюрер. Физическое совершенство мускулистых торсов сподвижников невыносимо для лишенного конкретной телесности Гитлера. Поэтому пара Рем--Штрассер и обречена на уничтожение. К тому же промышленник Крупп, выглядевший в исполнении Фархада Махмудова тоже весьма знойно и привлекательно, уподоблен самому Мисиме: он превращается в самурая и схватывает приготовленный на авансцене меч. Видимо, совершает харакири. Красота мужского тела в этих джунглях приветствуется, но наказывается смертью.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ