Первый в этом сезоне "Дон Кихот" вызвал в балетных кругах понятный ажиотаж. Партию Базиля в нем станцевал Хосе Мануэль Карреньо (Jose Manuel Carreno), мировая знаменитость и премьер Американского балетного театра (ABT).
Приглашение мировых звезд для участия в спектаклях Большого — один из главных козырей нового руководства театра. Первым с этого козыря пошел балет: в сентябре в Москву приглашены сразу три "гостя" — после Хосе Мануэля Карреньо в "Сильфиде" станцует датчанин Йохан Кобборг (Johan Kobborg), а затем и наш соотечественник Владимир Малахов, целых десять лет не появлявшийся в Москве. Ход театра оказался не только беспроигрышным, но и спасительным: заезжие знаменитости удачно замаскировали отсутствие местных, большая часть которых в начале сезона рванула на личные гастроли.
На "Дон Кихоте" наблюдался явственный аншлаг. Тридцатилетний кубинец Хосе Карреньо, шесть лет назад заключивший особый контракт с ABT (который позволяет ему разъезжать по миру в качестве guest-star), пользуется репутацией виртуоза и профессионала высокого класса. Москвичи видели его в деле лишь раз — в па-де-де на юбилейном вечере Майи Плисецкой — и запомнили бестрепетную лихость поддержек и эффектные зависания в воздухе. Так что билеты на его спектакли раскупили еще летом, и публика в нетерпении предвкушала явление шквального латиноамериканского мачо.
Однако никакого мачо зрители не обнаружили. В спектакле незнакомой труппы guest-star повел себя не как звезда, а как корректный гость: чутко приноравливался к нраву хозяев, старательно соблюдая устав чужого монастыря. Хозяева же и не подумали менять ради гостя свои привычки. Воспитанный премьер ABT в разболтанной труппе Большого выглядел слегка потерянным — как выпускник Итона в компании подмосковных сверстников.
Хозяева и впрямь смахивали на школьников: одни никак не могли усвоить, что учебный год уже начался, другие выглядели так, будто дотягивают последние экзамены. Жизнерадостный кордебалет за лето напрочь забыл не только о выворотности и позициях, но и о том, как танцуют бесхитростную полечку. В сегидилье толпа месила ногами грязь и бешено размахивала веерами и бубнами, предвосхищая появление ветряных мельниц. В томном фанданго за ослепительными блондинками с манерами варьетешных старлеток маячили вялые тинейджеры. Испанки-солистки, воспользовавшись длинными юбками, попросту отменили поставленные па — не получаются и не надо. Характерная прима Юлиана Малхасянц предъявила в партии Мерседес свой коронный "мостик" — широко расставила ноги и достала до пола гигантским кудлатым шиньоном. Отменно танцевали только двое: Ирина Зиброва — точно, четко, в отличной манере "Болеро", и Анна Антропова, сумевшая за буйным отчаянием своей цыганки не потерять прихотливого текста Касьяна Голейзовского.
Дуэт же гостя с хозяйкой дома не сложился сразу. Нет, завалить даму на пируэтах или не "вытащить" верхние поддержки профессионал Карреньо себе не позволил. Но рослая Мария Александрова была явно крупновата для невысокого кубинца. Да и любовь у цирюльника Базиля не задалась: доставшаяся ему Китри не отличалась ни открытым темпераментом, ни любовью к игре. Прагматичную балерину беспокоили задачи поважнее: Китри должна прыгать и прыгать высоко. Она и прыгала, а в промежутках привычно и старомодно мимировала, нимало не озаботившись попаданием в естественный тон партнера.
Тому оставалось только танцевать. Причем не так уж много: у Базиля всего одна вариация в первом акте и гран-па в третьем (хороший вкус не позволил гостю тянуть одеяло на себя, наворачивая трюки, где только возможно). Для первой вариации, опасаясь срыва на непривычно покатой сцене, Карреньо выбрал несложную версию с chaines и degage, чем никак не мог поразить воображение. Коду последнего акта ему "загнал" дирижер, подстроивший темпы под нужды балерины: дисциплинированный гость был вынужден превратить своего "козла" в маленького "козлика" и урезать число туров в большом пируэте. В результате овации достались хозяйке дома, быстро и грубовато свертевшей положенные fouette. В отсутствие ангажированной клаки реакция зала была адекватной: занавес, закрывшись раз, уже не открылся. Аплодисментов хватило только на два поклона на авансцене.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА