Во вторник утром водитель автобуса, на котором системный администратор канадской компании Tomson Financial Иван Ковалев (сын известного правозащитника Сергея Ковалева) ехал в офис, расположенный на 18-м этаже северной башни Всемирного торгового центра, выбрал более длинную, но менее загруженную в утренние часы дорогу и заехал на Манхэттен через туннель на севере острова. О том, что увидели пассажиры автобуса, доехав до Canal street, что в трех минутах езды от Всемирного торгового центра, ИВАН КОВАЛЕВ рассказал по телефону корреспонденту Ъ.
Сначала послышался вой сирен, и наш автобус обогнали полицейские и пожарные машины. Автобус повернул за угол, и стал виден билдинг #1 торгового центра, в котором зияла дыра. Огня и дыма из окна автобуса я сначала не увидел. Никто в автобусе ничего не понимал. Моя соседка включила маленький радиоприемник с наушником и сообщила мне, что в здание врезался самолет, пилоты которого героически избежали падения на соседнее жилое здание, но избежать столкновения с одной из "свечек-близнецов" уже не смогли. Я вышел из автобуса и пешком продолжил путь на работу. На ходу по e-mail отправил мессидж со своего пейджера в офис: все там целы? Ответа, разумеется, я не получил. На улице было уже много народа, в основном зевак, появилась полиция, но пока никакого оцепления не было, людей пропускали и туда и обратно. У тех, кто шел оттуда, лица были злые, растерянные, кто-то плакал, но паники я не заметил. Зашел в бакалейную лавку, купил одноразовый фотоаппарат-"мыльницу" и двинулся дальше.
Второго самолета я не видел, так как подходил к торговому центру с севера, а самолет подлетел с южной стороны. Я услышал глухой взрыв, второе здание загорелось. Моей первой мыслью было: пожар с первого здания каким-то образом перекинулся на второе. Я решил зайти в другой наш офис на Бродвее, бросить там портфель и обойти торговый центр с юга, посмотреть, что же там все-таки происходит. Но оказалось, что за несколько минут до моего прихода людей из нашего офиса на Бродвее уже эвакуировали. На Бродвее было тоже много народа, я постоял, прислушиваясь к разговорам прохожих и обрывкам радиорепортажей, доносившихся из проезжающих мимо машин. Про захват самолетов и террористов никто не говорил. Заговорили все об этом через несколько минут, когда я по боковым улицам обошел торговый центр с юга. Во втором небоскребе тоже зияла огромная дыра.
К телефонам-автоматам стояли огромные очереди, и я спустился в метро в надежде, что там найдется свободный автомат. Поезда еще ходили, по крайней мере один поезд на юг я видел. Выйдя из метро, я зашел в пиццерию в двух кварталах от торгового центра, отправил жене мессидж, что со мной все в порядке. В пиццерии был телевизор, и картина происшедшего начала для меня постепенно проясняться. В этот момент по улице побежали люди, все за окнами заволокло пылью, стало темно. Но внутри свет только мигнул и зажегся снова. Минут через пять хозяин пиццерии сказал, чтобы мы очистили помещение, мол, ему только что приказала это сделать полиция.
Я пошел к востоку, чтобы перейти с Манхэттена по Бруклинскому мосту и дальше пойти к сестре в Бруклин. Мимо шли машины, засыпанные цементной пылью, как снегом. Дышать было трудно. Удивительно, но паники не было, толпа была злой, но тихой, все старались помочь друг другу. На Бруклинской стороне стало полегче дышать. Народа здесь было тоже много. Битком набитые автобусы не останавливались, машины в пробках еле тащились, я шел пешком вдвое быстрее. Случайно столкнулся со своим сослуживцем. В отличие от меня он пришел на работу вовремя, но сразу пошел в наш офис на Бродвее, а не в торговом центре. Там он сначала увидел, что по улице летит бумага и еще какой-то мусор, сильно удивился, потому что ветра не было, и вышел посмотреть, в чем дело. Он видел, как врезался второй самолет и как прыгали люди с верхних этажей. Всего он насчитал 18 прыгнувших. Причем прыгали они с надеждой на спасение. Дело в том, что внизу, на плазе, проходят концерты, и над сценой на уровне примерно третьего этажа торгового центра натянут парусиновый тент. Некоторые попадали на тент, но, судя по всему, все они погибли. По крайней мере, никто из пожарных и полицейских к лежащим даже не подошел.
От сестры я позвонил своим сослуживцам и узнал, что мой коллега Илья Шрагин ухитрился спуститься по внутренней лестнице с 68-го этажа билдинга, в который врезался второй самолет. Никаких беспорядков, мародерства и желания людей немедленно расправиться с местными, нью-йоркскими, арабами я не видел. По телевизору мэр Джулиани в присутствии начальника полиции предупредил, что если кто-то начнет разбираться с возможными виновниками терактов своими силами, то немедленно будет арестован. Зато я знаю точно (мне жена рассказала по телефону), что на пункты переливания крови в нашем городке в Нью-Джерси люди стояли в очередях по три-четыре часа. Тех детей, которых никто не забрал из школы, взрослые провожали домой (так, моего семилетнего Дениса привела домой соседка), а если дома никого не было, то везли в одну из двух школ, срочно переоборудованных под сборные пункты, и постоянно передавали по местному ТВ, чтобы родители, вернувшиеся из Нью-Йорка, знали, где их найти.
Моя сестра живет в квартале, где много арабов. Вчера я прошелся по улице. Веселились они не так явно, как в Палестине.
Что будет дальше? Не знаю. Кто-то из генералов уже сказал, что Америке придется поступиться кое-какими гражданскими свободами, ведь билль о правах — не записка самоубийцы. Что же касается лично меня, то сегодня все бизнесы ниже 14-й улицы закрыты, дела на фирме начнем налаживать, наверное, завтра.
Записал СЕРГЕЙ Ъ-ПЕТУХОВ