Вчерашнюю мужскую эстафету 4х400 м на Играх доброй воли в Брисбене преподносили как главное событие соревнований. Дело в том, что в этой эстафете бежал Майкл Джонсон, самый великий и одновременно самый загадочный легкоатлет последнего десятилетия, а может быть, и всего прошлого века. Джонсон бежал последний раз в карьере. Среди тех, кто на брисбенском стадионе ANZ провожал пятикратного олимпийского чемпиона, девятикратного чемпиона мира и обладателя двух уникальных мировых рекордов, был и корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
Ровно десять лет назад на чемпионате мира в Токио бег на 200 м выиграл молодой американец Майкл Джонсон (Michael Johnson). На эту победу мало кто обратил внимания: во-первых, в Америке всегда появлялось много хороших спринтеров, а во-вторых, на турнире хватало других, куда более захватывающих событий — чего стоила одна дуэль между Карлом Льюисом (Carl Lewis) и Майком Пауэллом (Mike Powell) в прыжках в длину, которая завершилась крушением "вечного" рекорда Боба Бимона (Bob Beemon). Внимание на Джонсона обратили только специалисты, тут же припомнившие, что на крупных турнирах такое огромное преимущество — более трех метров на финише — на короткой дистанции прежде способен был добыть только один человек. Было это еще в довоенные годы, а звали человека, который до сих пор остается одним из символов американской истории, Джесси Оуэнс (Jesse Owens).
Сам Джонсон говорит, что на самом деле точка отсчета для него — это все-таки не Токио, а 1990 год, Сиэтл, вторые Игры доброй воли. "Именно на тех соревнованиях я впервые представлял США, хотя, честно говоря, тогда был не очень известен. С тех пор участвовал во всех Играх и всегда от них у меня оставались приятные впечатления. Теперь вы понимаете, почему я выбрал Брисбен, чтобы завершить карьеру",— рассказывал он накануне своего последнего забега.И добавлял, улыбаясь, что вообще-то таких вот приятных впечатлений у него гораздо больше, чем неприятных. Неприятное фактически одно: накануне Олимпиады 1992 года он отравился, и Барселона не увидела побед Майкла Джонсона. Зато потом... Потом организаторы Олимпийских игр в Атланте специально ради него пошли на беспрецедентный шаг, изменив традиционное расписание легкоатлетического турнира, и развели забеги на 200 и 400 м, только чтобы Джонсон мог пробежать оба. И не прогадали: он выиграл и тот и другой, установив в обоих мировые рекорды — 19,66 и 43,18! Потом был рекордный для легкой атлетики спонсорский контракт с Nike, который принес Джонсону $12 млн. Потом была еще бесконечная череда титулов и феноменальные достижения на 200-метровке: два года назад на чемпионате мира в Севилье он пробежал ее с фантастическим результатом 19,32. "Мне вообще везло,— признается Майкл Джонсон.— В спринте ведь травмы — это нормальное явление, никому не удается их избежать. А я не получил ни одной серьезной, не пропустил ни одного важного турнира. Ну, кроме Барселоны".
Примерно тогда же, победив в Севилье, он, посоветовавшись с женой, принял решение уйти через два года. Я спросил господина Джонсона, не жалеет ли он сейчас об этом решении, ведь после очередной триумфальной для него сиднейской Олимпиады, мирового первенства в Эдмонтоне, на котором он не выступал и на котором призеры на 400-метровке показали далекие от его рекордов результаты, стало очевидно, что останься он — и продолжал бы побеждать. Да и 34 года — столько ему исполнятся в четверг — в принципе не возраст... Майкл Джонсон твердо ответил: "Нет, не жалею. В профессиональном спорте я уже 15 лет и почувствовал, что от этой необходимости все время концентрироваться на одной вещи — беге — начинаю сходить с ума. А у меня растет сын Себастьян... Мне надо бы разнообразить свою жизнь. С чем будет связана моя дальнейшая деятельность? Наверное, так или иначе со спортом. Не исключено, что попробую себя в роли тренера. Я уже давал несколько раз уроки детям, и мне понравилось. Однако, скорее всего, займусь более глобальными проблемами. Ведь в легкой атлетике их хватает. По большому счету это до сих пор любительский вид спорта, а мне хочется сделать так, чтобы он стал по-настоящему профессиональным, чтобы хорошо зарабатывать в нем имели шанс не единицы, а большинство".
"Допинг — это тоже проблема сегодняшней легкой атлетики?" — поинтересовался я у господина Джонсона. Он улыбнулся: "Не думаю. Многие почему-то ставят мне в заслугу, что я никогда не был замешан в историях с допингом, что остался 'чистым'. Но это же абсурд! Если ты спортсмен, то просто должен быть 'чистым'. Это норма. Не знаю, может, я слишком наивен, но искренне верю, что подавляющее большинство легкоатлетов — 'чистые'. А допинговым скандалам попросту уделяется чересчур много внимания в прессе. Так что я никакое не исключение из правил".
Джонсон тем не менее, конечно, исключение. И его феномен, наверное, будет разгадан не скоро. Я вспоминаю, как увидел во время прошлогодней Олимпиады в одной из сиднейских газет заметку, в которой детально разбирались и сравнивались бег Джонсона и олимпийской чемпионки в его коронном виде — 400-метровке — Кэти Фримэн (Cathy Freeman). Оказалось, что австралийка, обладающая классической, считающейся наиболее эффективной техникой, делает по ходу дистанции вдвое меньше шагов, чем американец! А он при этом — единственный в мире — выбегает из 44 секунд... Впрочем, чтобы убедиться в том, что Джонсон бегает неправильно, не надо быть экспертом и анализировать графики. Достаточно просто посмотреть на него: вместо того чтобы наклонить корпус вперед, он чуть ли не прогибается назад, высоко поднимая колени и семеня по дорожке. В общем, сплошное нарушение канонов! "Один американский комментатор как-то буквально достал меня, в каждом репортаже обязательно замечая, что так, как Майкл, якобы бегать нельзя. Так, мол, никто больше не бегал,— со смехом поведал свою историю тренер Джонсона Клайд Харт (Clyde Hart).— В конце концов я не выдержал и подошел к нему. 'Вы ошибаетесь,— говорю.— Один спринтер как раз так бегал — надо лишь внимательно смотреть кинохронику. Знаете, кто? Джесси Оуэнс!' Нет, если серьезно, я бы не советовал упирать на стиль Майкла — ему просто так удобнее".
"А в чем же тогда секрет?" — попросил я объяснить господина Харта. "Мы с Майклом, еще когда он был совсем молодым, выработали одно правило: в каждом следующем сезоне улучшать результат пусть на один процент,— сказал тренер.— По-моему, многие спринтеры сегодняшнего поколения это правило полностью игнорируют. Они уверены, что успехи приходят сами собой. Мы же понимали, что ради них приходится трудиться".
Прощальный забег Майкла Джонсона стал, конечно же, триумфальным: эстафету 4х400 м выиграла команда США.